Научные идеи А.Д. Сахарова сегодня

Научные идеи А.Д. Сахарова сегодня

Для "Сахаровского сборника — 2011", посвящённого 90-летию А.Д. Сахарова

Нельзя сказать, что судьба Андрея Дмитриевича Сахарова как учёного-физика сложилась удачно. 20 лет своей творческой активности (1948—1968 гг.) он, движимый патриотическим чувством долга, посвятил конструированию ядерного оружия, восстановлению стратегического равновесия СССР и США. В "Воспоминаниях"[1] (Часть I, гл. 6) Андрей Дмитриевич дал описание своих мотивов участия в этой деятельности:

"Я не мог не сознавать, какими страшными, нечеловеческими делами мы занимались. Но только что окончилась война — тоже нечеловеческое дело. Я не был солдатом в той войне — но чувствовал себя солдатом этой, научно-технической. (Курчатов иногда говорил: мы солдаты — и это была не только фраза.) Со временем мы узнали или сами додумались до таких понятий, как стратегическое равновесие, взаимное термоядерное устрашение и т.п. … Тогда мы ощущали всё это скорей на эмоциональном уровне. … Это действительно была психология войны. … Сегодня термоядерное оружие ни разу не применялось против людей на войне. Моя самая страстная мечта (глубже чего-либо ещё) — чтобы это никогда не произошло, чтобы термоядерное оружие сдерживало войну, но никогда не применялось".

С таким же чувством провиденциальности их миссии работали тогда и мой отец, и другие учёные-атомщики — пионеры советского ядерного проекта. Я подробно говорил об этом в своём обзорном докладе "Андрей Сахаров как физик во всех сферах своей деятельности"[2] на мемориальной сессии Четвёртой Международной Сахаровской конференции по физике в ФИАНе (18—23 мая 2009 г.).

А после отстранения Сахарова от секретной тематики он ещё 21 год (1968—1989 гг.), также следуя нравственному долгу, посвятил борьбе за ядерное разоружение, за соблюдение прав человека, устранению угрозы самоуничтожения человечества в термоядерной войне. При этом он боготворил теоретическую физику, "чистую" науку, на занятия которой в указанных обстоятельствах времени всегда не хватало. "Когда Вы займётесь наукой?", — спросил я его в бурный общественно-политический период конца 1980-х после возвращения из ссылки. "Когда меня снова сошлют в Горький", — ответил Андрей Дмитриевич, улыбнувшись. Но и в Горьком, где свободного времени было больше, тоже было немало помех. Многоплановую картину этой жизни даёт увидевшее свет в 2006 году уникальное издание — подготовленные к печати Еленой Боннэр "Дневники" Сахарова. Есть там и поистине трагические страницы, где Андрей Дмитриевич пишет о своих занятиях наукой (запись 4 мая 1986 г.):