Наталья Бехтерева – какой мы ее знали

Между тем их разделяло очень многое. Протяженность и высота искусственных перегородок, отгородивших даже весьма близкие научные дисциплины, не говоря уже об исходно далеких по направленности и структуре, отнюдь не уменьшаются, а многие даже выдающиеся деятели науки находят возможным кичиться своим узким профессионализмом – «компартментализацией науки», как сейчас принято говорить. В старину все было совсем по-другому. Как помнят историки науки, в шестидесятых годах XIX века образованная публика в российских столицах валом валила на лекции по физиологии, почти как сегодняшняя молодежь – на дискотеки. Хотя Наталья Петровна никогда на это не жаловалась, иногда ей было очень непросто находить контакт с людьми совершенно иной подготовки и общей культуры. Мне кажется, именно поэтому она так ценила хороших журналистов, способных стать посредниками в приобщении людей к знаниям, и щедро отдавала им свое драгоценное время.

Так же естественно переходила она в разговоре от чисто научных сюжетов к разговорам об изобразительных искусствах, балете и, особенно, об опере: в молодости у нее был прекрасный голос, так что карьера оперной певицы была бы вполне возможна. Все, кто знал Наталью Петровну, подтвердят, что ей был присущ глубокий внутренний артистизм, имитировать который невозможно.

Помню, с каким теплым чувством она говорила об одном из концертов Монсеррат Кабалье, выступавшей на петербургской сцене в дуэте с певцом Николаем Басковым. В ее восхищении мне послышалась нотка легкого сожаления о том, что жизнь не дает нам еще одного шанса реализовать наши скрытые способности. Впрочем, динамика и драматургия научных собраний, задуманных и проведенных Натальей Петровной, были настолько впечатляющими, что любой мало-мальски внимательный участник покидал зал в убеждении, что ему довелось принять хотя бы пассивное участие отнюдь не в рутинном научном заседании, а в акции широкого общекультурного значения.

С этим, пожалуй, и связано мое личное наблюдение, вынесенное из опыта многолетних встреч с Натальей Петровной. Будучи, как правило, на голову (а то и на несколько голов) выше своего собеседника, она тем не менее с неизменной ответственностью и серьезностью относилась к каждой встрече, стараясь хотя бы на время поднять собеседника до своего уровня, понять его, наладить не формальный, а подлинный контакт и попытаться вместе найти общий знаменатель.

С ее уходом мировая наука, не говоря уже об отечественной, понесла невосполнимую потерю. Остается надеяться лишь на то, что ростки нового знания, заложенные Натальей Петровной в недра основанной ею научной школы, будут плодотворно развиваться, и прежде всего – в Институте мозга человека, по ее собственному выражению – в «замке нашей мечты». Именно он занимал ее мысли и чувства на протяжении последних двух десятков лет.

Что же касается отечественной культуры, то и здесь Наталья Петровна Бехтерева уже заняла почетное место, став для своих современников практически культовой фигурой. Одно только присутствие Натальи Петровны в культурном поле оказало облагораживающее воздействие на мысли и жизненные стратегии огромного числа людей, даже никогда и не видевших ее, кроме как на телевизионном экране. И в этом смысле огромное общекультурное влияние личности Натальи Петровны Бехтеревой отнюдь не прекратилось: оно только продолжает нарастать.

И. Д. Столяров. НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА БЕХТЕРЕВА. МОЗГ И ИММУНИТЕТ

В развитии многих хронических болезней нервной системы гораздо большее значение, чем предполагалось, имеют инфекционно-вирусные и, далее, – иммунопатологические механизмы.

Академик Н. П. Бехтерева

В начале обучения в институте, просматривая научнопопулярный сборник «Наука и человечество», я наткнулся на статью Н. П. Бехтеревой и ее сотрудников о мозговых механизмах мыслительной деятельности человека. Прочитал с интересом, но мало что понял. В конце 1970-х закончил институт, поступил в ординатуру и аспирантуру Института экспериментальной медицины (НИИЭМ АМН СССР) и познакомился с научной и клинической проблематикой работ Натальи Петровны значительно подробнее.

Сегодняшние аспиранты с трудом верят в то, что попасть в ординатуру и аспирантуру в то время было очень непросто. Кроме отличных оценок требовался определенный, пусть и небольшой, научный задел, неплохая общая гуманитарная и медицинская подготовка. Несмотря на очень большую научную, организационную и общественную работу, Наталья Петровна – академик, директор ведущего института страны, депутат Верховного Совета СССР – участвовала в ежегодных отчетах аспирантов. Сам факт ее участия вызывал у многих дрожь в коленях. Она слушала заинтересованно, доброжелательно, но если аспирант не мог четко ответить на простой вопрос, плохо знал литературу и недостаточно владел английским, вердикт был отрицательным.