Наталья Бехтерева – какой мы ее знали

Она становится членом различных советов и руководящих органов международных организаций. Вице-президент Международного союза физиологических наук, вице-президент других международных организаций. Редактор организованного ею журнала «Физиология человека». Соредактор международного журнала по психофизиологии. И еще многое другое. Надо отметить, нигде она не отбывает срок. Активно работает на любой позиции. Очень многое делает не только для НИИЭМ. Когда она начинала, были разговоры даже о расформировании НИИЭМ, но под ее руководством НИИЭМ снова зазвучал. Построен новый научный корпус. У Института появилась своя клиника (перестроен старый береговой корпус). Правда, это была скорее не клиника НИИЭМ, а клиника отдела нейрофизиологии, потому что работали там лишь его сотрудники. Только они имели клинические задачи. Большинство других отделов было замкнуто на эксперимент. Многие сотрудники НИИЭМ трудами НП получили жилье. Но, как уже говорилось, все это – после пятнадцати часов. До пятнадцати – наука.

«Поход» за ПЭТ

Этот период – с 1972 года – я знаю уже не только по рассказам НП, но и по своим контактам с сотрудниками отдела. Ведь Гоголицын и Кропотов – мои друзья. С Гоголицыным у нас начались регулярные обсуждения проблем, над которыми он работал, и я все больше и больше втягивался в тему. В конце концов, в начале восьмидесятых явочным порядком я начал участвовать в семинарах НП и даже в некоторых исследованиях. Появились первые публикации по нейрофизилогии.

В Физтехе, куда я попал в 1972 году после окончания физфака, я довольно быстро написал диссертацию, правда, из-за реформы ВАК защитил ее только в 1978 году. И вероятно, этот период в три года, когда я был еще не кандидат и не мог выходить из темы, в общем не очень интересной, привел к тому, что я перестал гореть физикой. Поэтому, когда академик В. М. Тучкевич предложил мне занять пост ученого секретаря Научного совета по физике твердого тела Межведомственного координационного совета в Ленинграде и получить в тридцать лет должность старшего научного сотрудника, я, не раздумывая, согласился. Эта работа дала мне организационный опыт, но довольно быстро я понял, что не выживу. Формально всех нас, ученых секретарей, перевели на работу в Ленинградский институт информатики и автоматизации. И вот 1 мая 1983 года я шел на демонстрации вместе с директором Ленинградского института информатики и автоматизации АН СССР (ЛИИАН) Валентином Михайловичем Пономаревым. Часа полтора я рассказывал ему о своей работе у НП, как это интересно – исследование мозга и т. д. Я вообще тогда мог говорить только об этом. Неожиданно Валентин Михайлович предложил мне организовать маленькую лабораторию по исследованию механизмов деятельности мозга, базирующуюся в отделе НП. С этого момента я окончательно перешел в нейрофизиологию.

Это было время, когда мечта НП об исследовании нейронной активности начала сбываться. Она смогла добыть две суперсовременные французские ЭВМ «Плюримат» и «ИН-110», что позволило перейти от измерения межимпульсных интервалов линейкой (в то время уже не линейкой, конечно) к полноценному исследованию импульсной активности. НП не смутило, что начинать приходилось практически на пустом месте. Не было хороших усилителей. Сотрудники отдела С. Г. Данько и Ю. Л. Каминский спроектировали, а в мастерских Института мозга человека изготовили полиэлектронейрограф, уникальный в то время аппарат, позволяющий одновременно с одних и тех же электродов регистрировать нейронную активность, ЭЭГ и сверхмедленные физиологические процессы. Не было программного обеспечения – Ю. Л. Гоголицын и С. В. Пахомов (в настоящее время заместитель директора Института мозга человека им. Н. П. Бехтеревой) написали его. Практически на каждом научном митинге мы докладывали об исследовании нейронной активности. Ее могли исследовать еще в двух лабораториях в США. Поэтому наши результаты впечатляли и стали, безусловно, приоритетными.

Но самое главное, что НП ориентировала нас на исследование мозгового обеспечения самых высших видов деятельности. Никто не верил, что из этого что-то может получиться. Один известный академик советовал НП не публиковать эти результаты, мотивируя тем, что все равно придется признать их ошибочными. Он просто поверить не мог, что такие исследования возможны. А НП верила. И, как всегда, ничего не боялась. Именно поэтому она достигла таких высот. Ничто не могло сбить ее с намеченного пути. Именно поэтому она проходила там, где другие пасовали. Впрочем, нет, большей частью не пасовали, а просто даже и не начинали.