Наступление Тьмы

Рагнарсон не стал спрашивать, какие новости принес торговец – плохие или хорошие. В эти дни поступали только самые скверные вести.

– Выкладывай, – продолжил маршал, – опоздавшим кто-нибудь все перескажет. – Постучав кулаком по столу, он объявил: – У Майкла есть новости.

Требилкок обернулся к военачальникам и, запинаясь, приступил к рассказу.

– Будь я проклят, – пробормотал про себя Браги, – это начинает пугать.

– Я только что говорил с одним человеком… человеком из Некремноса. – Майкл обвел взглядом аудиторию. Половину присутствующих он не знал. Многие из них представляли иностранные армии. А большинства его знакомцев здесь не было, так как они все еще оправлялись от ран.

– Этот человек утверждает, – продолжил Требилкок, – что Аргон колотит Некремнос по всему бассейну Реи. Фадема появилась вновь в сопровождении генерала по имени Бадаламен и чародея, которого зовут Норат. С этого момента все события пошли так, как хотелось ей.

В ответ раздался нестройный гул голосов.

– Да. Тот самый Бадаламен, которого мы высекли пару месяцев назад. Но присутствие Нората – даже без действия Силы – существенно меняет дело. – Он посмотрел в темный угол, где маячил Громачи Божественное Яйцо. Громачи казался взволнованным. – Вы его знаете?

– Магден Норат? – спросил Вальтер.

– Да.

– Я слышал о нем в Эскалопе. Наставник изгнал его за то, что он проводил запрещенные эксперименты. Все считали, что Норат умер.

– Впереди аргонской армии он ведет несколько мерзких созданий, – продолжил Требилкок. – А самых отвратительных из них называют «саван далажи».

– Что по-эскалонски означает «ночные твари», – пояснил Вальтер.

– Они, как говорят, неуязвимы. Рыщут по ночам, убивая всех и вся. Ариститорн сумел справиться лишь с одним из них. Старик заманил его в пещеру или в склеп и завалил выход.

– Надеюсь, что наши друзья из братства магов найдут решение получше, – произнес Рагнарсон. – Сдается мне, что мы будем иметь удовольствие узреть их воочию. Что еще, Майкл?

– Некремнос скорее всего весну не продержится.

– А что слышно о нашем приятеле в маске?

– Ничего. Но этот человек утверждает, что в Шинсане произошел дворцовый переворот. О Шинг убит. Тервола дерутся между собой.

– Вартлоккур, как по-твоему, для нас это хорошо или плохо?

– Для того чтобы строить догадки о том, что происходит, слишком мало сведений, – ответил чародей, выступая из-за спины Рагнарсона.

– Мгла?

Единственная в этом обществе дама расположилась в стоящем поодаль кресле. Когда она встала, все иностранцы дружно охнули. Немногим из них доводилось встречать красавиц, лишь отдаленно похожих на неё.

– Плохо, – ответила она. – О Шинга могли сбросить только потому, что он не рвался в бой. Тервола спят и видят, чтобы как можно скорее приступить к реализации Предначертания. Они устали от ожидания. Как только вожди столкуются о том, кто должен занять трон, они окажутся здесь, чтобы смыть позор Баксендалы.

– Майкл, приведи этого некремносца к Вартлоккуру. Вартлоккур, если ты можешь вступить в контакт с Визигодредом, попроси его направить Марко взглянуть на то, что творится в Некремносе.

После разгрома Бадаламена в Моршеле Визигодред вернулся домой. Он был самым что ни на есть подлинным итаскийским графом и не мог навсегда забросить свои обязанности феодала.

– Я попрошу Рейдачара сказать ему, – ответил чародей и вышел в сопровождении Требилкока. Вартлоккуру Майкл начинал нравиться все больше и больше – в первую очередь потому, что совершенно его не боялся.

Вот уже много столетий чародей был вынужден жить в мире, где только упоминание его имени приводило всех в трепет, Он оставался одиноким человеком, несмотря на огромное количество знакомых. Рагнарсон внимательно посмотрел им вслед. Всего лишь за час до этого Вартлоккур попросил маршала быть шафером на своей свадьбе.

Боль еще не прошла. Мысли о Насмешнике заставляли страдать душу, а от ран, нанесенных другом, болело тело.

Несмотря на утверждения Вачела о якобы полном выздоровлении, Рагнарсон частенько по ночам испытывал такие страдания, что совершенно не мог спать.

Браги постоянно ощущал неодолимую, сводящую с ума потребность напиться или принять опий, и от этого спасали лишь голоса, которые нашептывали о его призвании.

Рагнарсон обернулся к представляющему здесь Совет барону-нордмену и спросил:

– Барон Кирилан, удалось ли вам там подыскать кандидата?

Рагнарсон не был в Совете с начала восточного похода. У него на это просто не оставалось времени. Все дела с парламентом от его имени вел Дерел Пратаксис.

– Нет, регент. Все, с кем мы вступали в контакт, отказались. Причем некоторые в весьма грубой форме. Я просто в недоумении. Ничего не могу понять.

Действительно, для людей, подобных барону Кирилану, понять подобное было просто невозможно.

– Кто-нибудь проявил интерес?

– Короли Алтеи, Тамериса, Анстокина на что-то намекали. А Волстокин даже пытался подкупить старого Веверли из комитета.

– Рад, что вы хоть в чем-то согласны со стариком, – заметил Браги; Веверли был вессоном из Седлмейра и служил проводником идей регента в Совете.

– Мы оба – кавелинцы, маршал.