Наступление бури

Ох, он явно что-то затевал. Когда Марвин, насвистывая веселую мелодию, удалился, я проводила его недобрым взглядом. Черис покачала головой и первой направилась в раздевалку. Ей предстояло еще принять душ, чтобы смыть макияж для тела, тогда как моя задача сводилась к тому, чтобы отскрести окись цинка с носа и попытаться хоть немного привести в порядок волосы. — Жду тебя снаружи, — крикнула я в душевую, закончив приводить себя в божеский вид.

— Через пятнадцать минут буду готова, — откликнулась Черис из глубины, и я двинулась по напоминающим тоннели коридорам телестудии, увертываясь на ходу от вечно спешащих стажеров и косящихся исподлобья техников. Мне удалось благополучно разминуться с директором службы новостей и прошмыгнуть через заднюю дверь наружу, не будучи остановленной и призванной помочь в каком-нибудь срочном деле, вовсе не входящем в мои обязанности.

Я проследовала через маленькую обеденную зону, уставленную пальмами и намертво закрепленными пластиковыми столами, с переполненным мусорным контейнером, который, похоже, никому и в голову не приходило опорожнять. Местечко, конечно, не сказать чтобы райское, но свою службу оно служило. Присев на прохладную металлическую скамью, я оперлась локтями о столешницу и стала любоваться утром.

Еще один чудесный восход. Туманные облака над морем, пронизанные оранжевым и золотистым светом, поблескивающая темно-голубая поверхность океана с белыми вкраплениями пены. Небосвод менял окрас от бирюзового на востоке до индиго на западе, а несколько храбрых звездочек все еще продолжали мерцать на фоне рассвета. Я подставила кожу теплому шелковистому океанскому бризу.

Трудно было найти более приятный способ провести несколько свободных минут. Я ничего особенного не делала: просто сидела, ждала, прислушивалась к шепоту мира.

Но, воспаряя вверх, я начала ощущать в себе некий резонанс. Разливающийся свет. Низкий гул. Глубокое, интимное чувство возвращения домой.

У меня снова образовалась компания. На сей раз хорошая.

Внизу, в реальном мире, теплые пальцы погладили меня по волосам, а наверху, в эфире, я увидела белые, искрящиеся сгустки призрачной энергии.

Плотные кудряшки моих волос расслабились, когда пальцы Дэвида прошли сквозь них, превращая в гладкое, сверкающе-черное шелковое полотнище, ниспадающее мне на плечи.

Я обернулась. От одного взгляда на Дэвида, с его гладкой золотистой кожей, темно-каштановыми, с красноватым отливом, волосами, сочными губами и невероятного, бронзового цвета глазами под очками в золотой оправе, перехватывало дыхание. Он снова был одет в своей привычной манере: голубые джинсы, уютная линялая хлопковая сорочка и старомодное, по лодыжки длиной, оливкового цвета пальто.

Большую часть времени Дэвид вовсе не походил на джинна. Во всяком случае, не имел ничего общего с образом джинна, существующим в воображении большинства людей: существа в шароварах, с огромными серьгами в ушах и голым рельефным торсом. Правда, я бы не сказала, что его торс, когда обнажен, был недостаточно рельефен. Далеко не так…

— Думала, ты отдыхаешь, — промолвила я, просто чтобы вытеснить из сознания возникший там образ Дэвида без рубашки. Даже пыталась заставить голос звучать твердо, что было весьма затруднительно, учитывая, в какой близости от меня он находился. А он, высвободив пальцы из моих волшебным образом распрямившихся волос, отклонил мою голову назад и подался еще ближе, чтобы поцеловать меня.

Но, словно дразня, не поцеловал. Его теплые, мягкие губы лишь едва соприкоснулись с моими.

— Это было так долго, — промолвил он. — Я хочу немного побыть с тобой.

Сердце мое бешено застучало. Я знала, что он слышит это биение. Чувствует его через наши чуть соприкасающиеся губы. Я оставила его одного в бутылке больше чем на месяц, надеясь, что это поможет ему набраться сил, хотя не закупорила ее, запечатав его внутри. Я просто не могла пойти на такое. Слишком уж это походило на тюрьму.

— Ты уверен? — спросила я. Голос мой звучал нетвердо. На самом деле я едва дышала от волнения.

— Скажи только слово.

— Какое?

— Такое, которому тебя матушка не учила.

Он издал глубокий горловой звук, не вполне рык и не вполне смешок. В этот момент я почти забыла о том, как он уязвим. Мое истомленное Дефицитом Внимания тело страстно желало забыть об этом.

— Ты…

Мне был ненавистен этот вопрос: походило на то, как если бы я спрашивала больного раком о том, как идет лечение.

— Дэвид, только честно, ладно? Тебе лучше? Тебе хватит сил… для… ну, для этого?

Проблема заключалась в том, что с тех пор, как мы повстречались, Дэвиду досталось по полной программе, еще больше, чем мне. Он сражался с демонами, расщепил себя ради того, чтобы вернуть меня к жизни, когда я умерла, а потом ифрит, своего рода аналог вампира в мире джиннов, едва ли не полностью вытянул из него жизненную энергию. И вряд ли после всего этого он полностью исцелился.

Хуже того, у меня вовсе не было уверенности в том, что он вообще может исцелиться. Во всяком случае, Джонатан, большущая шишка среди джиннов, особо на это не надеялся.