Наступление

Прибыв в Пешавар, первым делом она пошла на базар и купила там — а деньги у нее были, трофейные можно сказать — диктофон и видеокамеру. И того и другого на базаре в Пешаваре было навалом, продавалось все это по оптовым ценам, потому что скупали афганские покупатели, перевозили все это через границу, а потом продавали шурави за чеки. И видеокамера и диктофон были японскими, фирмы Aiwa, к диктофону еще прилагался небольшой микрофон, который можно было прикрепить к одежде с помощью канцелярской скрепки. Несколько кассет — и независимая журналистка Дженна Вард получила орудия для своего труда. Она сама пока не знала какого — но получила.

Потом — она раздобыла машину. Взяла ее напрокат, здесь это было можно сделать, если были деньги. Машина была пикапом на базе старого, японского внедорожника годов семидесятых, она чихала, пырхала — но ездила. Можно было бы купить и что-то подороже — но денег у нее все же было ограниченное количество…

Второе дело, которое она сделала, было куда опаснее первого, она сознавала это. Если все-таки трупы нашли и сложили вместе два и два — то ее начнут искать. Один раз, она уже убедилась в эффективности пакистанских разведывательных служб и не хотела повтора. Она знала, что ночью на пешаварских улицах много чего происходит и можно, выйдя из дома потемну пропасть без вести, тем более женщине и безоружной. Но она решилась на это — потратила целую ночь и все же изъяла пленки. Они могли размагнититься, их могла повредить вода — но она надеялась, что их все-таки можно восстановить.

Ночевала она прямо в машине. Купила шерстяное одеяло и ночевала в машине где-нибудь на окраине. Ни один отель не гарантировал безопасность, после того, что произошло, она опасалась и американского консульства и представительства ООН, хотя представительство ООН пугало ее все же меньше и она рассматривала его как запасной вариант эвакуации. Так ведь, в конце концов, не только американцы работают, можно посмотреть, кто есть кто и обратиться к кому то из европейцев за помощью. Возможно даже советских наблюдателей, если они там есть. Американцы всегда боялись советских людей — но сейчас Дженна Вард гораздо больше боялась своих соотечественников. Боялась и не верила им после того, как один из них, дипломатический работник, предпринял попытку ее убить.

Почти сразу — она поняла, что в городе происходит что-то неладное. Вначале она увидела на улице города военную транспортную колонну. Для Пакистана это было нормально, в конце концов, тут с завидной регулярностью происходили военные переворота — а вот для американки это было дико.

Заинтересовавшись этим, она нашла способ наблюдать за американским консульством, благо оно находилось на оживленной улице, где постоянным было движение и людей и машин. И там — почти сразу она сорвала джек-пот. Один из людей, который вышел из консульства и сел в машину с красно-белыми номерными знаками и американским гербом на дверце — был ей хорошо знаком, правда не лично. Полковник, затем бригадный генерал Оскар Дальтон, специалист по грязным войнам из министерства обороны. Ошивался он в Сальвадоре, отвечал за борьбу с коммунистическими террористами этой стране — и сам готовил террористов для Никарагуа, курировал подготовку боевиков Контрас в приграничных лагерях. Носил кличку El Buro, что значит «осел» из-за специфической формы лица, близко посаженных глаз и длинного, уродливого носа, отличался особой жестокостью. В восьмидесятые годы его фамилия неоднократно всплывала на слушаньях в Конгрессе США, связанных с фактами массовых расправ над крестьянами в Латинской Америке и организации концентрационных лагерей, наподобие фашистских. Его так и не удалось ни в чем обвинить, потому что он сам не подписывал никаких документов, не оставлял никаких следов, в показаниях не путался. Он был всего лишь военным советником — как он объяснил — и не имел права приказывать противопартизанским частям армии Сальвадора совершать те или иные действия. Когда его спросили, видел ли он, чтобы армейские части Сальвадора совершали массовые расправы над мирным населением — он улыбнулся, и сказал, что не припомнит такого. Но факты были, и все кто хотел знать — об этом знали.

Если El Buro был здесь, и — судя по тому что он выходил из консульства в обнимку с какими то подозрительными штатскими — с официальным визитом, значит — происходило что-то неладное. Могло быть, конечно, что его убрали из Сальвадора, чтобы не мозолил глаза, но даже в этом случае — El Buro сложа руки, сидеть не будет.