Наступление

Утром она поймала машину, и водитель за пять американских долларов — американская валюта принималась здесь наряду с местной и любой другой валютой региона — провез ее через блокпост и вывез на «американку» — хорошую бетонную дорогу, идущую по самому краю пустыни и уходящую в Пакистан. Потом она попросила остановиться… она была одна в машине с водителем и не знала, что в таком случае может случиться. А могло случиться всякое — и никаб бы тут не помог, потому что если родственники-мужчины так не ценят женщину что отпускают ее одну в дальний путь — значит, ее могут не ценить и другие мужчины. Абсолютная логика, не правда ли.

Ждать ей пришлось недолго — она планировала остановить автобус, но остановилась, причем почти сразу же после того, как она начала голосовать — просто поразительная машина. Старый Мерседес выпуска конца шестидесятых годов носатый и с длинным бортовым кузовом, но разукрашен он был лентами, пластиковыми цветами, наклейками так, что походил на передвижной цирковой аттракцион. Борта были наращены кустарно метров до двух, в кузове ехали люди, держась на специальные вырезы в бортах — обратно они будут возвращаться, сидя наверху, на мешках с товаром. Водитель с помощью сидящего в кабине пассажира — места в кабине, к сожалению больше не было — выразил желание взять с нее за проезд пятьдесят долларов, она заплатила (и заметила, как вытянулось у водителя лицо, проезд стоил десять, надо было торговаться) — и гордо полезла в кузов.

Она сама. Она — одна посреди всей этой незнакомой и страшной страны. Она это сделала — едет по Афганистану.

Ехать было непривычно — стоя в кузове, машину потряхивало, пахло выхлопными газами, совсем рядом начинающаяся пустыня овевала их своим сухим даже зимой неприятным дыханием. Афганцы переносили дорогу стоически, не жаловались и почти не разговаривали между собой, только когда встряхивало уж очень сильно — поминали Аллаха. Машин на дороге почти не было, а если и попадались — то такие же грузовики. Один раз им навстречу попалась колонна русских боевых машин, водитель сбавил ход, Дженна внутренне сжалась — но русские не стали их останавливать и обыскивать, просто проехали мимо. Еще один раз параллельно дороге прошли два русских вертолета — больших, с грозно торчащими из иллюминаторов стволами пулеметов.

Ближе к ночи — они приехали в городок под названием Спин Булдак, последний населенный пункт на афганской территории, дальше уже идет Пакистан.

Думать где ночевать и что делать ей не пришлось — грузовик подрулил к какому-то заведению, встречающему путников громкой музыкой Beatles, как бы не дико это здесь звучало, остановился, все полезли из кузова, и Дженна полезла вместе со всеми, решив для себя самым лучшим делать то, что и все остальные.

Кормили в заведении непривычно, слишком много жирного и мучного, в бульоне так и плавал жир — но это было сытно и съедобно, к тому же здесь принимали любую валюту мира, в том числе доллары США. Она старалась не привлекать к себе внимания — но никто и не проявлял особого внимания — торговцы расходились по своим компаниям, обсуждали цены на товары, последние события с караванами, кто что потерял и какой караван все же прошел, привычно ругали власти, моджахедов, всех. Те, кто ехал семьями — тоже обособились по углам, некоторые даже натянули полотнища, отгородившись от всего остального зала. Кто-то пошел торговать с хозяином сего почтенного заведения — русские научили афганцев пить русскую водку, и она пользовалась популярностью теперь по обе стороны границы. Дженна привалилась к стене — и сама не заметила, как уснула.

Разбудили ее тычком в бок, какая-то женщина в темной парандже что-то ей сказала на языке, который она не понимала — видимо, что пора идти. Вокруг — шумели, собирались, расплачивались за ночлег те, кто не сделал это вчера. По-видимому — пора было отправляться в путь. Стараясь не привлекать внимания — она не знала, что женщина здесь вообще не может привлечь внимания, пока она в парандже — Дженна полезла в кузов.