Наступление

В Ташкенте Рамиль зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, в отличие от многих других «конструкторов» он изначально с уважением относился к производственникам и технологам, умел работать не только на кульмане, но и руками, умел сходиться с людьми. Поэтому — стоит ли удивляться тому, что после выпуска его курса завод прислал в Казань вызов для него, сразу обещая малосемейку в новом районе Ташкента. Квартир в Советском союзе не хватало, жили и в коммуналках и в общагах, поэтому условия, предложенные молодому специалисту, можно было считать сказочными.

Но вот тогда молодой конструктор уже имел цель и мечту, которая родилась у него именно в Ташкенте. Помимо производства самолетов, в Ташкенте проводили их ремонт всех видов и модернизацию, туда направляли самолеты из Афганистана и Рамиль часто проводил около них время. На самолеты эти, которые невозможно было восстановить в полевых условиях, было страшно смотреть: иссеченные пулями плоскости, дыры в фюзеляже, часто залитая кровью кабина. Советские летчики в Афганистане заходили на цель с малых высот, чтобы бить наверняка и им здорово перепадало, хуже всего были ДШК, одиночные и спаренные, которых у моджахедов было все больше и больше. Старые Су-7 и Су-17, Миг-21 которые использовали в совершенно непривычной для него роли истребителя-бомбардировщика ДШК просто рвал на куски. Тогда то Рамиль — а ему, как будущему авиационному конструктору было противно и дико видеть самолеты в таком виде — задумался над тем, а нельзя ли сделать такой самолет, который будет наносить точные удары по бандитам, находясь вне зоны поражения их основных зенитных средств? Возможно, если бы он знал про Стингеры, он бы плюнул на свою идею, в принципе верную — но про Стингеры он не знал, да и не было в те времена Стингеров в Афганистане, они появились позже, в восемьдесят пятом — восемьдесят шестом. Тогда-то он и вспомнил об американском АС-130, за модель которого ему нагорело в казанском Дворце пионеров. А поскольку рядом стояли огромные Ан-12 и Ил-76 — он машинально начал прикидывать, где и что поставить.

Распределение же окончательно решило его судьбу — Ташкент и только Ташкент.

Прибыв в Ташкент, Рамиль, почти в одиночку и в свое свободное время, засиживаясь за кульманом до глубокой ночи, принялся за дело.

В качестве основы для задуманного им самолета он решил взять Ил-76, новейший четырехдвигательный оперативно-тактический транспортный самолет, способный перебрасывать по воздуху основной боевой танк. Иного выхода у него не было, потому что другие самолеты на этом заводе сейчас не производились. Возможно, стоило бы взять за основу почти соответствующий по основным характеристикам американскому С-130 антоновский Ан-12, тоже широко применяемый в Афганистане и способный садиться на аэродромы, непригодные для посадки Ил-76 — но в Ташкенте производили именно Ил-76. Потом кстати подтвердилась правильность такого решения: Ан-12 больше не выпускались, а нагрузки, которые должна была испытывать конструкция тяжелого штурмовика при маневрах и ведении огня вызвали бы сильный износ и в конечном итоге разрушение конструкции. Кроме того Ил-76 был оснащен не в пример более совершенным навигационным и десантным оборудованием, системами РЭБ, чем сильно устаревший (пусть и более маневренный) Антонов, и при конструировании принципиально новой для СССР машины оказалось, что почти все для этого самолета уже разработано, оставалось только грамотно скомпоновать. Да и потолок у Ил — двенадцать тысяч метров — был на четверть больше чем у Антонова, что для условий Афганистана, учитывая рельеф местности и постоянную угрозу поражения летательных аппаратов ПЗРК было немаловажно.

Конструирование тяжелого штурмовка Рамиль инстинктивно решил начать от обратного — от систем оружия, которые на нем предполагалось установить. Это было совершенно верное решение — потому что от того зависели требования к десантному отсеку, его размерам, грузоподъемности, жесткости всей конструкции и необходимости ее усиления. От этого же зависела номенклатура систем, какими должен был быть оснащен самолет.