Настроение: со льдом!

Но, самое интересное, в эту ночь, за всеми этими раздумьями, я вдруг осознала одну очень интересную вещь. Мне совсем не было Виталика жаль. За десять прошедших лет я настолько привыкла проживать его проблемы, хоть и со стороны, что свято поверила, будто любовь к нему во мне ещё жива. Что я просто смирилась, отпустила, люблю настолько – и его, и Лялю, что больше, от всей души, желаю им счастья, чем страдаю. Но я всегда изводила себя мыслями о несбывшихся планах, упущенных возможностях (его возможностях!), злилась из-за того, что он ничего не делает со своей жизнью и талантами, и уже не собирается делать. Я будто пыталась прожить его жизнь за него. Подыскивала ему работу, давала советы, пыталась помочь их семье финансово в особо трудные моменты, правда, не напрямую, а через маму. Но та никогда не отказывалась, а уж что говорила Ляле и Виталику, я не знаю. Но и для меня с годами мои переживания превратились в рутину, я обязана была переживать (как иначе?), и я переживала. А сегодня вдруг поняла, что переживать больше не хочу. И любви во мне, по крайней мере, к этому мужчине, давно не осталось. Какая-то странная, истязающая меня привычка наперекор всему любить, страдать и без конца напоминать себе, как несправедливо со мной поступили. И родители, и Виталик с Лялей. Я десять лет варилась в этой обиде, бесконечной. Возможно, если бы я смогла её озвучить, обсудить, хотя бы с мамой, мне стало бы легче, и я давно бы отпустила от себя эти неправильные чувства и непонятные ожидания. Но говорить мне было не с кем, родители с самого начала повели себя так, будто меня рядом с Виталиком никогда не было, и все мои чувства лишь моя фантазия, и не более того. Я всё себе придумала, и с Виталиком мы были исключительно знакомы, приятельствовали, и не более. А Ляля, окрылённая первой любовью, и без того не привыкшая думать о плохом, а тем более решать проблемы, легко позабыла о том, что увела у старшей сестры жениха.

Я ведь могу так сказать через столько лет? Наверняка, могу. Что Ляля совершила неблаговидный поступок. Я привыкла думать о сестре, как о несмышлёной девочке, сотни раз повторяла мысленно и вслух, что Ляля в свои семнадцать лет не могла нести ответственности за свои действия. Что пошла на поводу у чувств, у своего первого мужчины. Возможно, это так. Но повзрослев, превратившись в женщину, став матерью, ей ни разу не пришло в голову сесть рядом со мной и поговорить. Не просить прощения, этого мне не нужно, а просто поговорить. Я уверена, что мне стало бы легче. Но моей семье оказалось легче вычеркнуть меня, если не из своей жизни, то из их маленького мирка. Не ориентируясь ни на мои чувства, ни на проблемы, ни на желания. Я обязана была справляться со всем сама. А у любой женщины однажды наступает такой момент, когда справляться самой больше не хочется. Не потому, что вдруг стало тяжело, не потому, что потеряла часть способностей, возможностей, ушло второе дыхание, а просто больше не хочется, самой. Хочется побыть слабой, а, по возможности, и любимой. Очень многим эта передышка нужна совсем ненадолго, просто для того, чтобы осознать – ты не одна, тебя всегда поддержат, будут любить и примут даже слабой и опустошённой. Наверное, и в моей жизни наступил такой момент. А дальше крылья снова расправятся, и я готова буду лететь дальше.

С этой мыслью я, наконец, заснула, убаюканная чужим дыханием. А проснулась по звонку будильника, ведь, не смотря на все мои жизненно важные размышления этой ночью, рабочий день никто не отменял, и будильник прозвонил в привычное время. А мне захотелось сунуть голову под подушку и спать дальше. Вот только в квартире вкусно пахло кофе. Я вдруг вспомнила, что Марк ночует у меня, протянула руку на другую половину кровати, но его не было. Было понятно, что он на кухне варит кофе. Да и кому бы это делать, если не ему? Других гостей я в своём доме не ждала.

Пришлось вставать. Голова была тяжёлой, а мысли неповоротливыми. Я умылась в ванной, почистила зубы, безрадостно глядя на своё отражение в зеркале. Причесалась. Всё же не стоит пугать мужчину своим всклокоченным видом поутру, следует привести себя в порядок.

– Привет, – сказал он, когда я появилась на кухне. – Кофе горячий.

– Здорово, – порадовалась я.

Марк наблюдал за мной.

– Не выспалась?

Я качнула головой.

– Не могла уснуть.

Он улыбнулся.

– Я храпел?

Я налила себе кофе и присела за стол напротив него. Посмотрела в его спокойное улыбающееся лицо.

– Не храпел. Мне мысли всякие в голову лезли.

– Аа, мысли, – глубокомысленно протянул Марк. – И такое бывает.

Я сидела, подперев голову рукой, пила кофе и на Марка смотрела. Затем пообещала:

– Сейчас встану и приготовлю завтрак.

– Сиди, – отмахнулся он, – в ресторан заедем. Что ты сейчас наготовишь со своими мыслями в голове?

Я протянула руку через стол, коснулась его руки. Марк пощекотал пальцами мою открытую ладонь, после чего в задумчивости хмыкнул.

– Что? – машинально переспросила я.

– Ты в отпуске давно была?

– В отпуске? – Я задумалась. – Больше двух лет назад. Перед открытием отеля, после как-то некогда стало.