Настроение: со льдом!

– А разве я не прав? Ты слишком привыкла смотреть на их отношения через розовые очки. Великая любовь, они оба такие идеальные, а ты, вся в изъянах, просто вынуждена была отойти в сторону, чтобы не омрачать их свечение. И их столь долгая семейная жизнь с каждым годом лишь больше доказывает тебе, что ты поступила правильно. Отдав без боя то, что принадлежало тебе. Я ведь прав? Ты считала его своим.

Я смотрела в окно. Не совсем понимала, зачем обсуждаю свои неудачи с Марком, зачем позволяю ему копаться в том, в чём я сама себе копаться позволяю лишь изредка. А он, по сути, чужой человек, который зацепил своим вниманием лишь маленький краешек всей картины.

– Считала, – согласилась я. – Мы встречались больше года к тому времени, жили в Москве, строили планы. Или я строила, сейчас я уже не могу на этот вопрос ответить. – Я печально улыбнулась. – У Виталика были такие перспективы после окончания института. Он, на самом деле, талантливый программист. Ему предлагали остаться в Москве, приглашали в Германию и Швецию, он мог выбирать. И мы обсуждали, рассуждали. Кажется, собирались пожениться. – Я помолчала, потому что мне вдруг стало неловко за свои прошлые надежды и ожидания, которые испытывала, судя по всему, я, а не Виталик. Ведь напрямую желание жениться на мне он никогда не озвучивал. Но советовался, обсуждал со мной планы, отправился знакомиться с моими родителями… – А потом он приехал сюда, увидел Лялю и…

– У мужика случилось помрачение рассудка, – подсказал Марк. Хмыкнул. – Что ж, бывает.

– Бывает, – согласилась я. – Я не смогла его переубедить. Хотя, когда я всё узнала, было уже поздно. Моя младшая сестрёнка была беременна, и родители хлопотали по поводу скорейшей свадьбы. А Ляля с Виталиком были такие счастливые, – вспомнила я. – Как я могла с этим бороться?

– Действительно. Другая бы на твоём месте взяла бы сестрёнку за шкирку и встряхнула хорошенько, чтобы впредь неповадно было. А с женишком поступила и того жёстче.

Я на Марка посмотрела.

– Даёшь советы, как следует относиться к мужчинам?

Марк смешно выпятил нижнюю губу. Потом хохотнул.

– Наверное. Временами нам не хватает хороших пинков под зад. Мозги, знаешь ли, быстренько встают на место.

– Я запомню. Но встряхивать было поздно, Ляля ждала ребёнка, – напомнила я.

– Какой-то не слишком идеальный образ будущего зятя рисуется, не находишь? Не знаю, чему именно так обрадовались твои родители, я бы на месте твоего отца повесил этого скорострела за одно место, а уже потом бы разбирался с поруганной честью дочери. Или они посчитали, что он выгодная партия?

– Возможно, и так.

– А что сейчас? Эта партия сидит на их даче и никуда с места не двигается. Ни перспектив не осталось, ни планов, да?

– Ты злишься из-за того, что я попыталась устроить Виталика на тёплое местечко под твоим началом?

– Да нет. Это как раз понятно. Да и под моим началом тёплых местечек не бывает. На меня где сядешь, там и слезешь. Точнее, не слезешь с моего паровоза, пока я этого не захочу.

– Вот поэтому Виталик и отказался. Я несколько дней назад пыталась с ним поговорить, убедить, что переезд в Москву пойдёт им на пользу. Новая работа поможет решить проблемы с деньгами, что дети получат хорошее образование, что Ляля привыкнет или, по крайней мере, найдёт в себе силы потерпеть ради карьеры мужа. Но он отказывается. Твердит, что его семью это счастливой не сделает.

– Конечно, – усмехнулся Марк. – Деревня сделает всех счастливыми. Великий программист поедет коровам хвосты крутить и навоз таскать.

– Марк, зачем ты?..

– Потому что я прав, – безапелляционным тоном заявил Марк. – Прав, и всё. И бесится он сейчас из-за того, что с годами любовь оседает, фейерверк утихает, и приходится жизнь свою переосмысливать. С кем ты живёшь, ради чего ты живёшь, и чем в своё время пожертвовал. Я допускаю, что, глядя на тебя, как ты приезжаешь одинокая, понаблюдать за его семейным счастьем, он находил в этом свою отдушину. Уж чувствует за собой вину или не чувствует, это совсем другой разговор. Но семья для него в приоритете. И раз, как он считает, всё получилось, то он был прав. А тут вдруг оказалось, что у тебя помимо профессиональных успехов, ещё и личная жизнь есть. Не где-то далеко, а в видимой ему близости. И мужик немного осел и призадумался.

– О чём призадумался?