Настроение: со льдом!

Я шла впереди, и чувствовала его взгляд мне в спину. Или не в спину. Марк снова меня разглядывал, а мне жутко хотелось зажмуриться и то ли рассмеяться от дурацкого подросткового волнения, то ли разозлиться на него. Но глаза закрывать было нельзя, не хватало ещё споткнуться и упасть на высоких каблуках. Но настырный взгляд Марка дразнил. К тому же я чувствовала, что за нами наблюдают сотрудники отеля. Хотя, надо сказать честно, наблюдали они больше за Марком, он был им куда более интересен и любопытен, чем я. Меня-то они видели каждый день, а вот большое начальство навещало нас редко. А Люба, как радио, всегда работала ответственно, поэтому ничего удивительно, что через десять минут после передачи информации, та начала со скоростью света распространяться по отелю. Девочки с ресепшена явно уже получили команду, вон как улыбаются Марку Константиновичу, стоило тому обратить к ним свой взгляд. Гордые, вышколенные, с прямыми спинами, расправленными плечами и милыми улыбками. Интересно, куда испаряются их улыбки, когда начальства поблизости нет?

– Маленький город, – заметил Марк, поглядывая по сторонам, пока мы за несколько минут добрались до центра города на его автомобиле. Я предложила посетить один из популярных ресторанов города, который в это время уже готов был принять посетителей. – Тебе здесь не скучно?

– Я здесь выросла, – сказала я, пожав плечами.

– И что? Я тоже вырос в маленьком городке, но жизнь вносит свои коррективы.

– И где же ты вырос? – решила полюбопытствовать я. Не потому, что на самом деле было любопытно, просто у Марка был такой снисходительный тон, хотелось найти этому логичное объяснение.

– В Кингисеппе. Слышала?

– Конечно. Под Питером.

Марк кивнул.

– Совсем маленький городишко, раза в три меньше этого.

– И ты поэтому его так не любишь? Вырвался на волю и возненавидел маленькие провинциальные города?

– Если честно, я уже не слишком хорошо помню, каково это – жить там. Мы уехали, когда мне было двенадцать. Но зато я отлично помню своё удивление и восторг, когда понял, какой огромный мир вокруг.

– Для ребёнка это, наверняка, было впечатляюще.

– А у тебя было не так?

– Я уже была достаточно взрослая, когда уехала в Москву учиться. К тому же, никогда этого не планировала и не мечтала, само как-то получилось. Наверное, поэтому мои впечатления несколько смазаны.

– Не мечтала, само получилось, – повторил за мной Марк. Затем хмыкнул. – Звучит так, будто тебя из дома выгнали.

Его слова меня отчего-то задели. А ему в ответ я сказала, отрицая:

– Никто меня не выгонял.

До самого ресторана мы ехали в молчании. Я только указывала, куда свернуть и где лучше припарковаться. В ресторане, из-за достаточно раннего времени, мы оказались единственными, и, наверное, первыми посетителями. Зато нам молниеносно подали меню, приняли заказ и пообещали, что ждать придётся совсем недолго. Марк довольно кивнул в ответ на слова официанта, расслабленно откинулся на спинку стула, а после и вовсе зевнул. Я старалась не смотреть на него, точнее, не наблюдать за всеми его действиями. Но молчание затягивалось, оно начинало действовать мне на нервы, но, судя по всему, только мне, и я, в конце концов, сдалась и спросила, ухватившись за нейтральную тему для разговора:

– И куда вы переехали из Кингисеппа? В Питер?

Марк моргнул, сосредоточил на мне свой взгляд, видимо, успел призадуматься о чём-то своём, а я сбила его с мысли. Но спорить и отказываться отвечать не стал. Сказал:

– Нет, в Израиль. Мама вышла замуж, и мы вместе с отчимом эмигрировали.

– Понятно.

Марк вдруг улыбнулся.

– Я не еврей, по отцу я армянин.

– И по деду.

– И по деду, – согласился он. – А мама русская. В общем, в моей национальной принадлежности полная мешанина. Отца я плохо помню, он погиб, когда мне было семь. Или восемь… Я и до этого видел его не часто, так что мало потерял.

– Зато дед тебя любит, – заметила я. – Наверняка, гордится твоими успехами.

– Ага, – вяло и без особого интереса к этой теме, отозвался Марк. Окинул взглядом зал, оглянулся за плечо, в ту сторону, в которую недавно удалился официант. Явно поджидал появления первого заказанного блюда.

Говорить о личном, даже о детстве, Марк, по всей видимости, не желал. А я томилась от неловкости, понимая, что сидеть напротив него и молчать, долго не смогу. Чувствую себя не в своей тарелке. Принесли еду, я ела блинчики, кстати, очень вкусные, а Марк за это время успел съесть огромную яичницу, размером с Луну, несколько тостов с маслом и сейчас пил кофе, поедая воздушный круассан.

– Ты наелся? – не утерпела я.

Он довольно улыбнулся.

– Вполне.

– Я рада. Так что дальше?

– А что дальше? – удивился он.

Я развела руками.

– Не знаю. Могу показать тебе город и проводить в путь-дорогу.

Он заулыбался.

– А, ты в этом смысле. Не терпится от меня избавиться? Кстати, именно от меня или от начальства в моем лице?

– От вас обоих, – не стала я скрывать. И тут же пояснила: – Тебе здесь совершенно нечего делать. Уверена, что у тебя куча важных дел в Москве.

– Естественно, – кивнул он. – Именно куча и без сомнения важных.

– Вот и отправляйся. Заниматься делами.