Настоящий Спасатель 3. Назад в СССР (СИ)

— Ну а Федечка вечером пришел, веселый, довольный, говорит все дела уладил. Как и с кем не сказал. Встретили, значит они Новый год. Выпил две рюмки, не успел даже толком закусить и свалился бездыханный.

Было видно, что ей искренне жалко мужика.

— Скорая пока ехала, остыл уже. Приехали поздно уже. Констатировали смерть.

— А от чего умер? Что сказали?

— Я так и не поняла, кто-то сказал тромб, кто-то инфаркт. А может и все вместе, полный букет: тромб и инфаркт.

— А что, вскрытие не делали?

— Родня вроде отказалась.

— Спасибо, теть Клав. А как узнать бы телефон этого адвоката.

— Это кому нужно, — она нахмурила брови, — тебе чтоль?

— Нет, знакомый по пьяному делу пощечину влепил однокурснику. А тот заявление подал.

Я выдумывал причину на ходу. Но мне было важно восстановить картину. С очень большой долей вероятности Федор умер не своей смертью. Всё это очень напоминало убийство.

— Небось из-за девки?

— Ну да. Угадали, приревновал он одну…

— Вот дурные головы. Девки вам мозги-то крутят, а вы рады. Эх, молодо-зелено! Попробую я тебе узнать про адвоката. Придешь завтра ко мне.

— На площадь?

— Нет в магазин. Я сейчас за прилавком, в кондитерском.

— Вы берегите себя, теть Клав. Забегу обязательно. Как фамилия Федора, напомните.

Вечер что называется переставал быть томным. Мой единственный свидетель на свободе был мертв.

Ситуация гипотетически могла складываться следующим образом. Если адвокат был последним, с кем встречался Федор, то скорее всего он слил ему адрес, куда Солдатенко с женой вывезли все добро.

Адвокат не совладал с соблазном и пошел на преступление.

Остальное дело техники. Вскрытие не делали? Наверно, такое возможно. Все же на дворе начало восьмидесятых.

Меня посетила мысль о том, что адвокат вполне мог находится где-то рядом во время похорон.

Я пристально посмотрел на всех присутствующих и постарался всех запомнить.

Если адвокат получил информацию о складе, то он постарается вывезти товар в новое безопасное место в ближайшее время.

Но то нет так то просто, с учетом того, что склад ищет МВД, КГБ и одесская мафия.

Нужен транспорт, а за местным грузовым наверняка пристально следят.

Если Федор, действительно, хотел явиться с повинной, то он планировал использовать склад, как свою защиту. И был убежден, что знает о нем один. Максимум, информацией о местоположении обладает Солдатенко.

Он убедил в этом адвоката, который должен был бы предложить следствию своеобразную сделку.

Понятно, что наша милиция и прокуратура неподкупны и в законе нет понятия «сделка со следствием».

Но некоторые поблажки и снисхождение суда он все жа получить рассчитывал.

Он решил прийти с повинной, потому что его преследовали не милиция и комитет. Его прессовал кто-то из своих или блатных.

Одесситы нашли Федю? Это вряд ли. Адвокат, зная, на что способны эти люди точно не стал бы связываться.

Нет, его преследовали мелкие сошки. Может подельники или кто-то не очень значимый, кто был в курсе перевозок.

У меня оставалось два варианта. Обратиться к адвокату и получить информацию от него или обратиться к генералу.

Интересно, а в комитете и в милиции уже знают, что Федор того, фьють. Тю-тю, умер.

Должны знать, ведь наверняка ЗАГС подает данные. Хотя в праздники могли и зевнуть.

Процессия стала выходить из двора. Я вернулся к Тёме и подробно рассказал об услышанном.

Мы оба решили, что сейчас лучшее время для того, чтобы обратиться к моему партнеру по шахматам — генералу Нечаеву.

Тёма остался следить за «задержанным» и после окончания рабочей смены выяснил, где тот живет.

Я же позвонил генералу и хотел напроситься на срочную встречу. Но меня попросили перезвонить через пару недель. Потому что генерал еще до Нового года уехал в санаторий на лечение. Я обхватил голову. Нужно было придумывать новый план. Утро вечера мудренее. Я чувствовал огромную усталость и решил пару часов поспать.

* * *

Мне приснился новый сон. Я чрезвычайно явственно видел все интерьеры, себя и людей. Мне снилось будто я в тюрьме. Генерал Нечаев выслушал меня и помог.

Я так и не понял, как это у меня получилось. Но на следующий день после разговора с генералом в десять часов утра, я вошел в помещение для допросов. В строгом костюме и начищенных туфлях.

На левой руке у меня виднелись виднелись дедовские золотые наручные часы с коричневым ремешком.

От меня исходил запах парфюма под названием Арамис, что было редкостью в подобных местах.

Его всучил мне Тёма, стащив после завтрака флакон у своего отца.

Небольшое помещении имело чёрные стены, стол и пару железных табуреток, намертво вмурованных в бетонный пол.

Напротив двери почти под потолком находилось небольшое зарешеченное окно.

Но в самой решетке не было никакой надобности — проем был настолько маленький, что в него не протиснулся бы даже ребенок.

Тем более совершенно невероятно, что в него влезет взрослый мужик.

Возможно решетки нужны были для того, чтобы ни у кого не возникало соблазна что-нибудь передать наружу или обратно.