Настоящий формидабль. Часть 1

— Потому что вы испортите ей весь праздник!.. Разве вы не понимаете, что это такое — показать ребенку игрушку, дать подержать в руках, а потом отобрать!..

— Ты это о чем?.. — не поняла старшая Супрункова. — У Анжелы полно игрушек. Любых! У нее есть такие игрушки, которые тебе и не снились!..

— Да нет же! — махнул я рукой. — Я имею в виду ее ожидание, ее надежду!..

Я перехватил мамин понимающий взгляд. Она сделала мне знак одними глазами — молодец, продолжай!..

— Ожидание?.. Надежду?.. — пролепетала мадам Супрункова.

— Вот именно! Вы приглашаете одного модельера, он снимает мерку, приносит вам рисунки, Анжела начинает думать о них, мечтать о том, как будет выглядеть готовое платье, как она сама будет выглядеть в этом платье, а потом этот модельер уходит. Вместе со своими фантазиями. И с мечтами Анжелы…

Анжела громко шмыгнула носом.

— Потом вы приглашаете другого модельера. — продолжал я. — И он тоже что–то вам предлагает и рисует. И тоже снимает мерку. Анжела вновь начинает ждать и мечать!..

Анжела громко всхлипнула.

— Но потом и этот модельер почему–то уходит!..

Анжела всхлипнула еще громче.

— И вот приходим мы. И опять возникает надежда. И мечта. И фантазия. И опять вы хотите их отобрать!..

Тут Анжела зарыдала в голос, теребя руками свои шорты.

А ее мать так растерялась, что замерла на месте, не понимая, что ей следует сказать или сделать.

— Ну что же вы сидите?! — подсказала ей моя мама. — Быстро приласкайте ее! Обнимите! Возьмите на ручки!

Только тут старшая Супрункова догадалась подхватить дочь и усадить к себе на колени. Анжела обхватила ее руками и принялась рыдать своей маме в плечо.

Мадам Супрункова растерянно посмотрела на нас.

— Но Анжела мне никогда ничего не говорила!.. Ну, о своих мечтах, о надеждах… Насчет этого самого платья… Она всегда соглашалась со мной!..

— Ну как бы она с вами не согласилась! — сказала моя мама. — Она ведь любит вас. И доверяет вам. Она даже ведет себя так, как ей кажется, что вы хотите себя вести.

— Что… Что вы имеете в виду?..

— Ну, например, некоторым показалось, что Анжела задирает нос. А это вовсе не она его задирает!..

Мадам Супрункова покраснела. Она растерянно гладила дочь по спинке, не зная, что сказать.

Зато мне пришла в голову блестящая идея.

— Вот что, хватит тут рыдать и переживать! — сказал я. — Давайте я лучше расскажу вам смешную историю!..

5

— Историю?.. — изумилась Зинаида Иосифовна. — Вот сейчас?.. Зачем?..

Даже Анжела перестала рыдать и с интересом уставилась на меня.

— Затем, что нам всем надо немного передохнуть.

— Ты умеешь рассказывать истории?..

— Не только рассказывать, но и показывать!.. — вмешалась моя мама. — Давай, сынок. Ту самую!..

Я встал с дивана и вышел на середину гостиной.

Все повернулись ко мне.

— На самом деле мама немного пошутила. — начал я. — Я вовсе не работаю ее моделью. Просто это платье — мой сценический костюм!..

— Ах, вот так?.. — сказала Зинаида Иосифовна.

Анжела тем временем поудобнее устроилась у нее на коленях. Слезать с них она явно не собиралась. Слезы она принялась вытирать прямо руками, но ее мама откуда–то вынула носовой платок и принялась осторожно вытирать глаза дочери.

— Ну мама! — воскликнула Анжела нетерпеливо. — Ты мешаешь мне смотреть!..

Я немного сосредоточился, потеребил свое платье, похлопал глазками (Анжела хихикнула), оживляя в себе образ Мишель, и пискливым голоском начал:

— Итак, представьте себе Париж, XIX век. Две подруги–воспитанницы школы для девочек пошли прогуляться…

С первыми же словами этой истории на лице обеих Супрунковых отразилась, как пишут в романах, «целая гамма чувств», от недоумения (у Зинаиды Иосифовны) и удивления (у Анжелы) до предельного внимания. Они обе оказались очень благодарными слушательницами. Правда, вначале старшая Супрункова старалась сохранять серьезное выражение лица, но долго она не продержалась. От первой же улыбки ее лицо изменилось. Оно стало намного красивее!.. Что касается Анжелы, от хихиканья в самом начале рассказа она быстро перешла к откровенному смеху, и это был очень звонкий смех!..

Ну а по лицу моей мамы, хотя она и слушала эту историю во второй раз, было видно, что она наслаждается каждым моим словом.

Как дети — мороженым.

Или взрослые — хорошим вином.

К тому же во время этого второго исполнения в образе Мишель, Жюли, «формидабль» садовника, мадам Марго как–то сами собой стали появляться новые краски и оттенки. Да и панталоны Жюли тоже как бы приобрели свой собственный характер!..

Теперь они не просто висели на кустике, а под порывами налетевшего озорного ветерка летали по всему саду, как огромная кружевная бабочка, а садовник уморительно прыгал за ними, в то время как Мишель и Жюли наблюдали за этим зрелищем из–за деревьев.

Я даже попытался показать, как именно прыгал садовник. И после этого безудержный смех овладел уже всеми моими слушателями–зрителями, и мне даже приходилось останавливаться, чтобы дать им отсмеяться.

Громче всех смеялась Анжела, возбужденно прыгая на коленях у матери.