Настоящее имя

Помидор подозвал к себе кого-то из завсегдатаев, сунул ему в руку десятку и попросил передать во-о-он той светловолосой особе в синем комбинезончике, что её ждут на выходе. Юноша глумливо ухмыльнулся, но исполнил все в точности. «Светка, тебя папик хочет», — и через пять минут Светка Сафронова мчалась в стареньком «ситроене» в сторону центра, а Помидор рулил и мурлыкал под нос, и косился на неё влажным глазом.

Потом была квартира в панельной девятиэтажке, и коньяк, и первитин, и кровать-полуторка. На следующий вечер Помидор снова появился в «Миранде» и снова укатил со Светкой, потом она несколько раз приезжала сама на его квартиру. Она стала регулярно отовариваться у дилеров на дискотеке, а спустя примерно неделю Директору донесли, что под него копается большая гнилая яма.

— Светка проболталась, что этот Помидор выспрашивал у нее, про наркоту, — сказал Юра Маз. — Откуда товар, кто на сбыте, кому идет отстежка. И какой примерно оборот — тоже выспрашивал.

Директор, с которым они сидели в это время в шашлычной, перестал жевать и изменился в лице.

— Ну? — произнес он. — И что?

— Она как раз под «винтом» была, — Маз посмотрел в сторону. — Назвала Кольку-«марочника»… У него ещё двое ребят на подхвате. Про тебя Светка не знает.

— Когда они говорили?

— Вчера вечером.

— Колька и остальные в курсе?

— Да. Светка сама ему сказала, как опомнилась. Он ей по роже надавал и смотался от греха. И ребят забрал…

Директор быстро, без аппетита доел свой шашлык, встал и оделся. Они с Мазом вышли на улицу.

— Как думаешь, кто под нас копает? — спросил Директор. Маз подумал, что шеф знает это лучше него, но демонстративно наморщил лоб.

— Может Жгут?

Директор молчал.

— А может менты?

— Ладно, — сказал, наконец, шеф. — Сегодня объявляется «нерабочий» день. Никто из наших в «Миранде» не появляется, товар — перепрятать. Эту суку крашеную, и этого тихаря — в землю!

— А если он мент? Да нас тут напалмом всех выжгут!

У Юры Маза были все основания возражать, потому что самая трудная и ответственная работа обычно делалась его руками, он здесь и за «костоправа» и за «хирурга» и за кого угодно. Никому другому Директор так не доверял, как Мазу.

— Или если за ним Жгут стоит? Тогда война начнется…

— А что делать? — оскалился Директор. — Светка с ним трахалась, наркоту из рук ела — он, считай, всей пятерней её держит! Светка, дура, пока что не просекла, вот и все! Если Помидор мент, то у него уже и на видак все отснято, и на магнитофон записано, осталось только вызвать понятых, достать у неё из кармана ширево, а потом придти в «Миранду» и устроить маски-шоу! Тогда не только она — и Колька, и другие расколются!

Маз пожал плечами.

— Нет, ну представь: что мы можем сделать с Помидором? — сказал он. Башку прострелить из-за угла? Из окна сбросить? Я, например, не мочило, я не специалист. Сделать-то можно, дурное дело нехитрое — но если за Помидором серьезные люди стоят — им нас вычислить, как два пальца обоссать!

Директор понимал. И произойти все это может гораздо быстрее, да и последствия будут гораздо хуже, чем при живом-здоровом Помидоре.

— Надо хорошего спеца найти, — произнес он задумчиво. — Только эти не подпишутся. Скажут: ваша проблема — вы и решайте!

Под «этими» подразумевались боссы Директора. Маз их не знал — не его уровень. Но на своем уровне он ориентировался хорошо.

— Можно Савика попробовать.

— Какого ещё в задницу Савика? — нахмурился Директор.

— Это мелкое чмо, даньщик. Который Глеба в киоске замочил. А потом жгутовского парня… Помнишь, базар был? А с виду все чисто — сердечный приступ. Даже дело не открывали.

— Да, верно, — Директор что-то лихорадочно соображал.

— А как он это делает?

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

— Я не знаю, — произнес наконец Маз. — Но если Помидор залезет на молодую девку и у него откажет мотор — в это все поверят.

Снова воцарилось молчание.

Директор достал из кармана мобильник и сунул Мазу.

— Вызванивай свое чмо, поговорим!

— Сколько мне заплатят? — первым делом поинтересовался Савик.

Он стоял перед ними маленький, метр семьдесят, во вьетнамской курточке, где из швов выглядывал серый пух. И рожа у Савика была неинтересная, валенок валенком, лоб низкий, в морщинках, синий прыщ на подбородке. Тихий мелкий снег падал на его вязаную шапочку, и лежал там, словно перхоть, досадуя, наверное, что столько народу в Москве — а вот приземлиться довелось на такую малозначительную личность.

— Ты сначала работу предъяви, — сказал Директор. — Я тебя первый раз вижу, и рожа твоя мне, честно говоря, не нравится.

— Да ладно тебе, — поежился рядом Маз.

— А что? Пусть покажет, что умеет, тогда и о деньгах поговорим.

Савик смотрел на них исподлобья, его маленькое сморщенное от летящего снега лицо ничего не выражало.

— Хорошо. А чем я работать буду? — спросил он спокойно. — Пальцем?

— А чем ты Глеба завалил? — так же спокойно спросил Маз.

— Неважно. Мне нужна пушка.

Директор резко выдохнул: чмо — оно и есть чмо. Хоть объясняй, хоть нет.