Настоящее чудо

Он с силой тянет меня за колонну, туда, где нас никто не увидит. Разворачивает лицом, заставляя посмотреть себе в глаза. Нужно сопротивляться, я хочу оттолкнуть его, но не могу. Душа делает сальто с переворотом, когда он долго смотрит на мои губы. Господи, ну пожалуйста, пусть он меня поцелует. За прикосновение его губ, я бы отдала что угодно. От этого бесстыжего желания я теряю связь с реальностью.

Во мне столько чувств, что меня бросает то в жар, то в холод. Но Семён наклоняется к моей груди, кусая через ткань платья затвердевший сосок. Его сильные руки заползают мне под юбку. Верх платья полностью закрыт, у него нет доступа к моей голой груди, для этого нужно снять одежду, но даже то, как он целует через материю, сводит меня с ума. Я как будто знала, надела тонкий лифчик, состоящий из невесомых лоскутков ткани без какого-либо уплотнителя или поролона, и теперь чувствую его губы.

- Давай не будем, - пытаюсь образумить.

- Давай, - шепчет Семён, но не останавливается, находя мою вторую грудь, запуская пальцы в трусики.

- Это плохо, - перебираю его волосы.

Настырная ласка рукой возбуждает, заставляя хотеть его еще больше. Моя женская сущность предательски реагирует, бесстыже увлажняя, смазывая его пальцы. Кожу царапает широкий ремешок часов. Подол платья мнется, скручиваясь на поясе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

 Семен, улыбаясь, скользит внутрь, ритмично и требовательно насаживая меня на свою руку. Это сказочно, вкусно и немыслимо. Я вижу красивые блестящие глаза полные желания, чувствую бессовестные, наглые движения и не выдерживаю, взрываюсь бурным оргазмом, вскрикивая от наслаждения. Сжимаю бедрами его сильную руку, ощущая блаженство, пытаясь продлить приятную пульсацию внутри. И слава богу, что музыка орет так громко.

Семён поднимает на меня глаза, улыбаясь:

- Ты просто чудо.

Я не понимаю, что я такого сделала. Это ведь он доставил мне удовольствие, пытаюсь прийти в себя, но слышу шелест разрывающейся упаковки презерватива.

- Нехорошо, неправильно, мы не должны, - выдавливаю из себя.

- Я знаю, - с какой-то непонятной грустью, вперемешку с необузданным желанием, говорит Семён, раздвигая мои бедра и толкаясь внутрь.

 Он сильный, с легкостью прижимает меня к стене, удерживая на весу, проникая глубоко и резко, совсем как в моем романе. Он читал мою книжку, ему известно, что это моя сексуальная фантазия. И он изящно исполняет ее. От бегающих по телу мурашек и неземного удовольствия на глазах выступают слезы. Его тугие, плавные и в тоже время мощные движения внутри заводят меня по новой, как будто не было оргазма минуту назад. Чтобы не упасть, цепляюсь за широкие плечи.

Прости меня, Катя. Прости меня, сестра. Знаю, что сгорю за это в аду, я тварь и нет мне пощады, но мое сердце кулаком стучит в груди, вырываясь наружу.

Это еще хуже, чем в первый раз, тогда у меня была надежда спастись, теперь ее нет. Его дыхание на моей шее и сильные руки повсюду. Никогда не испытывала ничего подобного. Я правда хочу, чтобы мне стало все равно, но мое тело реагирует на него с такой силой, что я не справляюсь с собой и снова вскрикиваю, мякну, прекращая поддаваться движениям. Чувствую его бурное удовольствие, слышу глухой стон у самого уха. Мне невыносимо нравится то, что мы делаем, боюсь умереть от этого наслаждения, сладкой болью бьющегося внутри.

Чтобы я не упала на своих высоких каблуках, Семен аккуратно ставит меня на пол. Я не подымаю на него глаз, потому что теперь виновата я и только я. Не оттолкнула, позволила ему, знала, что он чужой и все равно попыталась урвать кусок собственного счастья, как грязная воровка на рынке.

Но Семен смотрит на меня с восхищением, касается лица рукой. И это, пожалуй, самое интимное, что между нами было.

- Ты потрясающая женщина, Настасья, два раза подряд. Это ж надо.

Я поднимаю на него глаза. И поначалу, затуманенными оргазмами и угрызениями совести мозгами не понимаю смысла его слов, но постепенно, остывая, начинаю соображать. Жалею, что родилась такой проницательной.

Мое лицо искажается от внутренней боли, когда до меня доходит, почему, имея такую Катю, он снова трахнул меня.

- Так вот оно что, - говорю тихо, но Семен меня слышит.

Вспоминаю его слова в тот, самый первый раз: «Я хочу, чтобы ты кончила».

- Вот в чем причина, - начинаю смеяться, качая головой, - она настолько прекрасна, что даже такой, как ты, не способен отправить ее на небеса.

Семен мрачнеет, а я прижимаю руки к лицу, щеки горят, поправляю дурацкую юбку.

- А я-то, грешным делом, решила, что понравилась тебе. А все куда банальнее. Ты самоутверждаешься, доказываешь самому себе, что мужик! Чего проще, чем трахнуть тайком такую как я?

- Какую? - злится Семён, усмехаясь.

- Обычную, некрасивую, такую как все! - я разворачиваюсь, ухожу быстрым и очень решительным шагом.

- Кто тебе сказал, что ты некрасивая? - слышу я вслед, но мне уже все равно, я физически чувствую, как кровоточит мое сердце.

Глава 10. Настя