Настоящее чудо

День рождения Виктора мы празднуем в самом ужасном месте, которое только можно придумать. Караоке-бар – это кошмар для меня, я не умею петь, я не хочу петь, и я не буду петь, даже если мне приставят нож к горлу.

На мне легкое платье с юбкой-солнце выше колен, я постоянно одергиваю подол, потому что мне кажется, что любое дуновение сквозняка и юбки на мне нет. Как я сюда дошла - это отдельная история. Я прижимала ее к бедрам, сорвала кучу комплиментов от рабочих, что чинили прорвавшиеся трубы. Сестра божилась, будто мне невероятно идет этот фасон, а я клятвенно поклялась ей, что к Семёну не подойду на расстояние пушечного выстрела.

 Иногда мы болтаем на съемках, бывает сидим за одним столом, но я стараюсь уходить от скользких и недвусмысленных разговоров, все-таки у него серьезные, долгосрочные отношения. Не думаю, что Семен хотел бы повторения, а я стараюсь не вспоминать об этом.

 И когда немного выпив, Семен и Виктор оккупируют микрофон, я не в силах успокоить бешенное сердцебиение. Слышу, как он поет, улыбаясь при этом, и не могу себя заставить смотреть на сцену. Он слишком милый, непомерно красивый, чересчур очаровательный и до потери пульса сексуальный. И нет у него никакой звездной болезни, и самое главное, он не глупый, каким я хотела его видеть.

Когда из уст Семена звучит: «Ты никогда не узнаешь, я никогда не покажу, что я чувствую, что мне нужно от тебя, нет…»

Я сползаю со стула и бреду на улицу. Стою без верхней одежды, потирая синюю кожу. Надеюсь, что это выветрит дурь из моей глупой головы, ведь я все-таки погрязла во всем этом, прониклась, хотя не должна была.

Да и это не главное. Просто он Катин, а я ничья.

Оборачиваюсь, вижу его сквозь огромные окна заведения на сцене караоке-бара, смотрю на улыбку и хочу удавиться. Я никогда в жизни никому не завидовала, а Кате завидую. Завидую, что она может прикоснуться к нему в любой момент, поцеловать в губы… Да, я мечтаю об этом. Я спала с ним, но не целовалась. Этого он со мной не захотел. Чувствую себя ужасно жалкой. Возвращаясь к столу, беру бокал розового шампанского.

Я так и не начала писать, скоро издательство разорвет со мной контракт, и я останусь одинокой безработной писательницей, у которой даже елки нет. Не хочу елку, особенно после того, как она нарядила ее для своего щеночка. У меня была серая, однообразная жизнь, а теперь моя жизнь - это полное дерьмо. Я становлюсь несчастной занудой.

Правда алкоголь расслабляет, будоража мою кровь. Когда меня приглашают на медленный танец, я на какое-то время забываю о страданиях. Сменяя партнеров, слушаю комплементы и глупые истории, изображаю смех.

Пока случайно не натыкаюсь на его пристальный, внимательный взгляд. Он смотрит на меня поверх своего бокала, не могу стерпеть этой пытки, отворачиваюсь. К черту его, не нужно мне все это, не хочу его знать. Но руки мужчин, что обнимают меня за талию и держат пальцы в своих ладонях, никак на меня не действуют, не волнуют, так сильно, как один случайно брошенный взгляд.

Он не приглашает меня. Это и понятно, на танец зовут, чтобы пообщаться, выразить восхищение. Впрочем, он не танцует с другими женщинами, несколько раз его приглашают девушки, но он не соглашается. А вот я никому не отказываю, плевать, надоела мне эта сомнительная история без конца и начала.

Парень из незнакомой компании, пришедшей сюда совсем по другому поводу, мне даже кажется милым. У него очень черные глаза и темные волосы, говорит, что не женат, вернее был женат, но с первой супругой у него не сложилось. Он хорошо сложен. Его руки довольно сильные, когда он сжимает мою талию, я смеюсь. Взгляд непроизвольно скользит по залу, возвращаясь в то место, где только что стоял Семен, но его там больше нет.

Песня заканчивается, я вырываюсь из цепких объятий брюнета по имени Максим, обещаю, что вернусь. Честно говоря, в туалет мне не нужно, но я слишком запуталась в своих эмоциях. В зеркале уборной я вижу совершенно другую женщину. Эти несколько недель изменили меня. Я выгляжу иначе: красивее, сексуальнее и свободнее от собственных комплексов. Этот новый год я запомню надолго. В коридоре темно, колонны большого диаметра расставлены густо, составляя своеобразный лабиринт, здесь легко заблудиться. Источник света - открытая дверь в зал, но даже там сейчас горит лишь новогодняя елка и фонарики вокруг сцены.

Но дойти до зала я не успеваю.

- Что мне делать с тобой, Настасья? – я закрываю глаза, невольно откидываясь на твердую грудь.

Его рука ложится мне на живот, с силой прижимая к себе. По телу пробегает толпа мурашек, когда Семен наклоняется к моему уху. Я хочу избавиться от этого, желаю, чтобы мне стало все равно, но ноги подкашиваются, лишь от звука его голоса.