Настоящая жизнь

Самая человечная вещь, которую мы должны совершить в своей жизни, – это научиться высказывать наши искренние убеждения и чувства и переживать последствия этой откровенности. Это основное требование любви, и это делает нас уязвимыми перед людьми, которые могут высмеять нас. Но эта уязвимость – единственная настоящая ценность, которую мы способны предложить людям.

Уильям Дю Бэй

– Она счастлива? – спросил я у этой своей пациентки.

– Она не понимает! – услышал я в ответ.

– Чего она не понимает? – удивился я.

– Она не понимает, что была бы несчастна с этими мужчинами!

– Я хотел узнать другое, я хотел узнать, чувствует ли ваша дочь себя счастливой? – это действительно единственно верный критерий.

– Она должна быть мне благодарна за то, что я спасла ее от этих уродов! – негодовала моя пациентка.

– Но она счастлива? – спрашивал я снова и снова.

– Да, она счастлива! – ожесточенно сказала мне эта женщина и удалилась из моего кабинета, хлопнув дверью.

Этим же вечером во время моего дежурства по клинике я спустился в холл и застал такую сцену. Молодая женщина, задерганная и измученная, кричала этой моей пациентке в лицо: «Мама, мама! Разве я тебя об этом просила?! Зачем ты ему сказала, что он меня недостоин?! Зачем, мама?! Что я тебе такого сделала, почему ты меня так ненавидишь?!» – в ее голосе звучали боль и отчаяние. «Ты не понимаешь! У тебя с ним ничего не получится! Он тебя погубит! Поверь мне, я-то знаю, я тебя вырастила! И перестань мне перечить! Все, что я делаю, я делаю ради тебя!»

Мне ничего не оставалось, как попросить дочь этой моей пациентки (а это была именно она) пройти со мной «для беседы». И эта 30-летняя женщина рассказала мне о том, как мать выжила ее первого мужа, который казался ей «молодым повесой», поскольку вместо того, чтобы сидеть круглые сутки в институте, он играл по вечерам на гитаре в любительском ансамбле. Та же участь постигла и второго ее мужа, который был бизнесменом, много работал, а потому ее матери показалось, что «на него нельзя положиться, ведь он так мало времени уделяет семье». Теперь, когда у этой женщины – дочери моей пациентки – появился, наконец, после долгой поры одиночества и отчаяния новый мужчина, ее мать – моя пациентка – устроила ему сцену: она обвинила его в том, что он «бабник», что он «только об одном думает», а потому недостоин ее дочери.

Мы должны совершать лишь те праведные поступки, от которых мы не в состоянии удержаться.

Симон Вайль

Здесь не время и не место обсуждать то, почему моя пациентка с такой ненавистью относилась к мужьям своей дочери. Причина скрывалась в неустроенности ее личной жизни, ведь с тех пор, как ее собственный муж) оставил ее с трехлетним ребенком на руках, она возненавидела мужчин. Здесь важно другое: ее требования, обращенные и к дочери, и к ее избранникам, сделали эту семью по-настоящему несчастной. Причем мать верила, что поступает так ради блага дочери, но это «благо» неизменно оказывалось злом. К сожалению, таковы всякие наши требования – они несут разрушение и несчастье, и никакие человеческие отношения не могут быть построены на таком основании.

Не путайте искренность с жесткостью

Искренность в отношениях – это то, в чем нуждается каждый из нас, это универсальное желание. Но по странному стечению обстоятельств все мы, желая быть искренними и ожидая искренности, так редко удостаиваемся этого счастья. Почему? Ответ выглядит по меньшей мере странным: мы не знаем, что такое искренность. Наше практически поголовное стремление к искренности описывается следующей незамысловатой формулой: ту искренность, которую я знаю, я не хочу, а хочу той, которую не знаю. К сожалению, то, что и мы сами, и другие люди часто называем искренностью, на поверку оказывается никакой не искренностью, а банальной жестокостью.