Настоящая крепость

Дверь за ушедшим помощником закрылась, и Гейрлинг снова обратил внимание на своих гостей. За последние месяц или два он на удивление хорошо узнал Макинро. Или, возможно, не удивительно, учитывая, насколько тесно он был вынужден работать с другим человеком с момента своего собственного возвышения до архиепископа Корисанды и назначения Макинро епископом Мэнчира. Они пока еще не зашли так далеко, чтобы называться друзьями. "Коллеги", несомненно, было лучшим термином, по крайней мере, пока. Однако их объединяло сильное чувство взаимного уважения, и он понял, что Макинро был выбран на его нынешнюю должность, по крайней мере отчасти, потому, что он сочетал поистине выдающийся интеллект с глубокой верой и удивительно глубоким чувством сопереживания. Несмотря на то, что он был поставлен "иностранной, еретической, раскольнической церковью", он уже продемонстрировал мощную способность слушать священников - и мирян - своего епископства. Не просто слушать, а убедить их, что он действительно слышал то, что они говорили... и что он не будет откровенно выступать против них. Никто никогда не обвинил бы его в слабости или нерешительности, но и ни один честный человек не смог бы обвинить его в тирании или нетерпимости.

Адимсин, с другой стороны, до сих пор был полностью неизвестной фигурой. Гейрлинг знал, по крайней мере, голые основы его официальной истории, но уже было очевидно, что "официальная история" умолчала о довольно многих вещах. Он знал, что Адимсин был епископом-исполнителем архиепископа Эрейка Динниса в Чарисе до того, как Диннис впал в немилость и в конечном итоге был казнен за ересь и измену. Он знал, что Адимсин происходил из просто респектабельной семьи земель Храма, со значительно меньшими - и более низкими - связями, чем могла похвастаться собственная семья Гейрлинга. Он знал, что Адимсин, как епископ-исполнитель, не раз делал выговор и наказывал архиепископа Мейкела Стейнейра, когда Стейнейр был просто епископом Теллесберга, и что он был заключен в тюрьму - или, по крайней мере, помещен под "домашний арест" - после решения королевства Чарис открыто бросить вызов Церкви Ожидания Господнего. И он знал, что с тех пор Адимсин стал одним из самых надежных и ценных "специалистов по устранению неполадок" Стейнейра, что объясняло его нынешнее присутствие в Корисанде.

Чего Гейрлинг не знал, и в чем ему быстро становилось очевидным его незнание, так это в том, как - и почему - Жирэлд Адимсин совершил этот переход. Он подумал об этом несколько секунд, затем решил, что прямота, вероятно, была лучшей политикой.

- Простите меня, мой господин, - сказал он теперь, отвечая на ровный взгляд Адимсина, - но я начал подозревать, что мои первоначальные предположения о том, как вы... заняли свое нынешнее положение, скажем так, возможно, были несколько ошибочными.

- Или, другими словами, - сухо сказал Адимсин, - ваши "первоначальные предположения" заключались в том, что, увидев, куда дует ветер в Чарисе, и понимая, что, какую бы защиту я ни мог представить, великий инквизитор и канцлер вряд ли будут вне себя от радости, увидев меня снова в Храме или Зионе, я решил вывернуть свое пальто - или это должна быть моя сутана? - когда это оказалось уместным. Будет ли это примерно похоже, ваше преосвященство?

Это, - подумал Гейрлинг, - было гораздо более прямолинейно, чем он имел в виду. К несчастью...

- Ну, вообще-то, да, - признался он, напомнив себе, что, каким бы он ни стал, он был архиепископом, в то время как Адимсин был просто епископом. - Как уже сказано, я начал думать, что был неправ, веря в это, но, хотя не думаю, что сформулировал бы это именно так, это было более или менее мое первоначальное предположение.

- И, без сомнения, именно так это было представлено вам здесь, в Корисанде, перед вторжением, - предположил Адимсин.

- Да, - медленно произнес Гейрлинг, его тон был более задумчивым, и Адимсин пожал плечами.

- Ни на минуту не сомневаюсь, что храмовая четверка представила все именно так, неважно что бы они ни думали на самом деле. Но и в данном случае я ни на мгновение не сомневаюсь, что это именно то, что, по их мнению, произошло. - Он снова поморщился. - Отчасти уверен, потому что именно так они думали бы при тех же обстоятельствах. Но также очень боюсь, что они разговаривали с людьми, которые действительно знали меня. Мне неприятно это признавать, ваше преосвященство, но мое собственное отношение - состояние моей веры - в то время, когда все это началось, должно было сделать эту гипотезу весьма разумной для тех, кто был хорошо со мной знаком.

- Это удивительно откровенное признание, милорд, - Гейрлинг говорил тихо, его кресло мягко скрипнуло, когда он откинулся в нем. - Сомневаюсь, что это легко дается тому, кто когда-то сидел так близко к креслу архиепископа, как вы.