Настоящая крепость

Стейнейр, с другой стороны, уютно устроился в адмиральской каюте на борту КЕВ "Доун уинд", одного из новейших галеонов флота Чариса. Поскольку помещения размещались на борту тесных, переполненных военных кораблей, это было не просторное жилище, хорошо подходящее для достоинства архиепископа и уединения, которого часто требовали обязанности его должности - не говоря уже о его собственной потребности в медитации и молитве. Конечно, это было на борту одного из вышеупомянутых тесных, переполненных военных кораблей. Это означало, что переборки были тонкими, двери были совсем непрочными, и люди могли непреднамеренно вторгнуться в его частную жизнь в любой момент. К счастью, у него уже прочно установилась традиция каждый вечер удаляться в свою каюту, чтобы полюбоваться закатом через кормовые иллюминаторы и поразмышлять. К настоящему времени его сотрудники привыкли защищать его частную жизнь в такие моменты. До тех пор, пока он говорил тихо - и люк в потолке каюты был закрыт, - было крайне маловероятно, что кто-нибудь услышит его голос за неизбежными звуками идущего парусника. И еще менее вероятно, что кто-нибудь, кто слышал, как он говорил, смог бы разобрать слова. Логичным предположением было бы просто предположить, что он молился, и любой, кто думал, что это то, что происходит, уберется из зоны подслушивания так быстро, как только сможет.

- На самом деле, - продолжил архиепископ, - я думаю, что Эмерэлд будет почти так же счастлив услышать о вашей беременности, как и любой другой в Старом Чарисе или Чисхолме, Шарлиэн. Сейчас они привержены делу - они это знают - и они так же стремятся обеспечить преемственность, как и все остальные.

- Действительно? - сказала Шарлиэн. - Думаю, что это было мое собственное впечатление, - призналась она, - но я также должна признать, что немного боялась, что это было мое впечатление, потому что это было то впечатление, которого мне бы хотелось, если вы понимаете меня. - Она слегка поморщилась. - В некотором смысле, думаю, наличие всего этого доступа, любезно предоставленного снарками Мерлина, только затрудняет понимание того, о чем на самом деле думают люди. Я потратила годы на то, чтобы научиться точно оценивать подобные вещи на основе сообщений из вторых и третьих рук. Интерпретируя на свой взгляд, как вы могли бы сказать. Теперь я на самом деле пытаюсь смотреть на людей напрямую и решать сама, и я обнаружила, что из прямого наблюдения трудно получить какое-то объективное представление о том, что многие люди думают на самом деле. Неудивительно, что Мерлин склонен погружаться в "перегрузку данными".

Ее голос смягчился с последним предложением, и Кэйлеб кивнул в знак согласия. Он все еще не до конца понимал, как функционировал "высокоскоростной интерфейс передачи данных", которым когда-то обладало тело ПИКА Мерлина, но ему не нужно было понимать, как он работал, чтобы понять, что он сделал. Или понять, как горько Мерлин сожалел о его потере. Теперь, когда у него был личный опыт с огромным количеством изображений и аудиозаписей, поступающих через сеть разведывательных платформ Мерлина, охватывающую всю планету, он только жалел, что у него нет "высокоскоростного интерфейса".

К счастью, они добились хотя бы небольшого прогресса. И хотя Кэйлеб не был уверен, он подозревал, что Сова постепенно совершенствуется в сортировке и расстановке приоритетов информации. Однако, что бы ни делал Сова, способность обозначать определенные части того, что Мерлин называл "получением информации", чрезвычайно помогла многим, кроме самого Мерлина. Конечно, были и ограничения. Ни у кого больше не было встроенного коммуникационного оборудования Мерлина; вместо обмена электронными данными они должны были говорить вслух, если они хотели общаться с Совой (или с кем-либо еще), что сильно ограничивало, где и когда они могли взаимодействовать с ИИ. И все они также были существами из плоти и крови, жертвами всех слабостей плоти, включая потребности в пище и, по крайней мере, разумном количестве сна.

Если уж на то пошло, даже Мерлин на собственном горьком опыте убедился, что ему действительно нужен по крайней мере эквивалент отдыха, если он собирается сохранять концентрацию ума. Более того, Кэйлеб тоже это понял и приказал ему брать "время простоя", необходимое для того, чтобы оставаться свежим и бодрым.

Шарлиэн Армак слишком хорошо знала о горько-ироничных параллелях между ней и Айрис Дейкин, и, несмотря на свою собственную жгучую ненависть к Гектору из Корисанды, она действительно испытывала глубокое, пронизанное болью сочувствие к выжившим детям-сиротам Гектора. И если и был хоть один человек в Сэйфхолде, который никогда бы не стал недооценивать, насколько опасной может быть пылающая решимость "простой девушки" отомстить за это убийство, то это была Шарлиэн из Чисхолма.

Что только заставляет меня еще больше беспокоиться о Ларчросе, Сторм-Кипе и всех их проклятых друзьях и соседях. Если бы только мы могли просто пойти дальше и арестовать их всех за то, что, как мы знаем, они делают.