Настоящая крепость

Хотела бы я не сочувствовать Айрис так сильно, как сочувствую, - невесело подумала она. - И знаю, что не могу позволить этому сочувствию влиять на меня. Но я также знаю, каково это - остаться после убитого отца. Точно знаю, что это может сделать с кем-то, и как бы сильно я ни ненавидела и не любила Гектора Дейкина, он был ее отцом. Она любила его, любила его так же сильно, как я любила своего, и она никогда не простит Кэйлеба за то, что его убили, так же как я никогда не прощала Гектора за то, что он заказал убийство моего отца.

И, - размышляла она, - анализ разведывательного "сопровождения" Совы, как называет это Мерлин, помогает нам оценить, почему кто-то присоединился к сопротивлению. Я никогда не понимала, насколько это может быть ценно, пока он не указал на это. Знание того, что побуждает людей активно противостоять вам, невероятно полезно, когда дело доходит до оценки эффективности вашей политики. Или, во всяком случае, как другие люди воспринимают эту политику. И нам тоже не помешает возможность судить о характере ваших противников. Не все, кто присоединяется к таким людям, как Хейнри и Уэймин, принадлежат к одной корзине с ними. На другой стороне есть хорошие и порядочные люди - люди, которые искренне думают, что их поступки правильны, что Бог хочет, чтобы они поступали так. Достаточно трудно помнить об этом, даже имея доказательства прямо перед собой. Без этого я не думаю, что вообще смогла бы вспомнить, когда наступит время вынесения приговора.

По крайней мере, эти усилия не отнимали у них столько времени, сколько могли бы. Теперь, когда Мерлин отладил процесс и запустил его, Сова регулярно назначал датчиков-паразитов каждому дополнительному активисту античарисийского сопротивления по мере его идентификации. На данный момент ни Мерлин, ни Кэйлеб, ни Шарлиэн не пытались отслеживать всех, кого добавляли в файлы. Если бы "фильтры", установленные Мерлином, выполняли свою работу, Сова идентифицировал бы любого важного корисандского церковника, дворянина или члена парламента, который пересекся с кем-либо из базы данных. В этот момент те, кто был вовлечен, будут доведены до сведения Мерлина и отмечены для более пристального наблюдения в будущем. Несколько наиболее важных (или, по крайней мере, более активных) уличных агитаторов также были добавлены в список "особого наблюдения", и Сова регулярно уведомлял Мерлина о любом новичке, который пересекал пути этих людей, независимо от ранга новичка. По большей части, однако, все, что они действительно делали, - это разрабатывали свой список активных противников и продолжали составлять карту медленно растущей, неуклонно усложняющейся организации, которую создавали эти оппоненты. И как ни тяжело было наблюдать, как она растет, когда они не могли пресечь ее в зародыше, никто из них не был настолько глуп, чтобы думать, что они могли бы предотвратить это в той или иной форме, что бы они ни делали.

И рано или поздно мы также сможем разрушить их организацию, - подумала Шарлиэн. - На самом деле, рано или поздно нам придется это сделать, и не только в Мэнчире. - "Северный заговор" тоже будет в нашем маленьком списке. В конце концов, они предоставят нам доказательства, которые мы сможем использовать, как только мы "обнаружим это" более приемлемыми способами. И когда мы это сделаем, они поймут, насколько эффективны наши палачи.

На самом деле она с нетерпением ждала этого дня.

- Что ж, - сказала она, - по крайней мере, не похоже, что завтра утром Корисанда сгорит в огне. То, что ты направляешься с первым пастырским визитом как сюда, так и в Корисанду, тоже не повредит, Мейкел. И я полагаю, - ее голос стал немного самодовольным, несомненно, он стал самодовольным, - что, как только станет известно, что мы наконец собираемся произвести наследника, это расстроит некоторых людей, которых я могла бы упомянуть, почти так же сильно, как это успокоит всех наших людей.

- О, уверен, что это так, - согласился Кэйлеб тоном глубокого удовлетворения. - Я уверен, что это так.

- И Эмерэлд тоже, - сказал им обоим Стейнейр. - Насчет горения в огне, я имею в виду.

Никто из них не говорил громко, но голос архиепископа был тише, чем у Кэйлеба или Шарлиэн. У них было преимущество толстых каменных стен и тяжелой двери из массива псевдодуба, охраняемой двумя имперскими стражниками, лично отобранными для выполнения своих обязанностей Мерлином Этроузом и Эдуирдом Сихэмпером. Никто не собирался подходить достаточно близко, чтобы подслушать их.