Настоящая крепость

Отец Пейтир Уилсин поднял глаза от небольшого тома Свидетельств, который он читал, ожидая, чтобы узнать, почему епископ Хейнрик вызвал его во дворец архиепископа. Тот факт, что его вызвали сюда, а не в собственную резиденцию епископа, наводил на мысль, что это было одновременно официальным и касалось непосредственно либо Церкви Чариса в целом, поскольку епископ замещал архиепископа Мейкела во время его отсутствия, либо дел королевского совета Чариса. Совета Старого Чариса, в котором в данный момент епископ также заседал в качестве заместителя Стейнейра. Однако помимо этого у него не было ни малейшего представления, и поэтому он старался терпеливо владеть своей душой, пока ждал, чтобы выяснить это.

Теперь он встал и последовал за младшим священником в кабинет архиепископа. Епископ Хейнрик встал, протягивая руку через стол, когда Уилсин вошел в кабинет. Интендант склонился над рукой, целуя кольцо Уэйнейра, затем выпрямился. Уилсину нравился епископ, и он уважал его, но все же казалось немного неправильным видеть его сидящим за столом Стейнейра, пусть даже временно.

Насколько я стал чарисийцем? - Уилсин криво усмехнулся, затем отбросил эту мысль, спрятал руки в рукава сутаны и с вежливым вниманием оглядел Уэйнейра.

- Вы посылали за мной, милорд?

- Да. Собственно говоря, я так и сделал, отец, - ответил Уэйнейр и указал на кресло рядом с Уилсином. - Пожалуйста, садитесь.

- Благодарю вас, милорд.

Уилсин устроился в кресле, но не сводил глаз с лица Уэйнейра, и епископ слегка улыбнулся. Затем он откинулся на спинку своего кресла, улыбка исчезла, в то время как его правая рука играла со скипетром, который он носил на шее.

- Уверен, что вам было, по крайней мере, немного любопытно, почему я попросил вас навестить меня сегодня, отец.

- Должен признать, что этот вопрос действительно приходил мне в голову, - признал Уилсин, когда Уэйнейр сделал паузу.

- На самом деле, мне нужно было поговорить с вами о двух вещах, отец. - Голос Уэйнейра внезапно стал намного серьезнее, и Уилсин почувствовал, как его собственные глаза сузились в ответ на изменение тона.

- Однако, прежде чем я разберусь с ними, отец Пейтир, я хочу еще раз выразить свои соболезнования в связи с казнью - убийством - вашего отца и вашего дяди. У меня нет желания бередить рану, которую, как я знаю, нанесла вам их смерть, но я поднимаю ее еще раз на этом этапе, потому что есть еще две вещи, которые я должен вам сказать, и обе связаны с вашей потерей.

Лицо Уилсина напряглось. Не просто с воспоминанием о прошлом горе, но с напряжением настоящего беспокойства. Он не слышал ни слова от Лисбет Уилсин с тех пор, как пришло ее единственное письмо. По крайней мере, он не слышал о том, что ее или детей похитили, но это было очень слабым утешением для его незнания того, где они были, как у них дела, и были ли они вообще еще живы. К настоящему времени даже кто-то с его глубокой личной верой начинал чувствовать себя почти обезумевшим от беспокойства.

- Первое, что я хотел вам сказать, - продолжил Уэйнейр, - то, что ваше отношение к этой новости только усилило мое и без того глубокое уважение к вам как к личности, как к дитю Божьему и как к священнику. - Епископ пристально посмотрел Уилсину в глаза. - Было бы слишком легко впасть в личное отчаяние, получив такие новости, особенно в отсутствие каких-либо новостей об остальных членах вашей семьи. И когда подтвердились убийства стольких друзей вашего отца - и их семей - было бы так же легко восстать против Самого Бога за то, что он позволил совершать такие отвратительные преступления во имя Его Церкви. Вы не сделали ни того, ни другого. И, несмотря на вашу собственную потерю, отсутствие у вас информации о ваших братьях, сестрах и мачехе, вы ни на мгновение не дрогнули в своих обязанностях одного из Божьих священников. Архиепископ Мейкел часто упоминал мне о том высоком уважении, с которым он относится к вам. Что я хочу сказать вам сегодня, отец, так это то, что за последние несколько месяцев я пришел к пониманию - полному пониманию - почему именно он так относится к вам.

Пейтир задумался, что же, черт возьми, он должен был сказать в ответ. Что бы там ни говорил епископ Хейнрик, Пейтир Уилсин слишком хорошо знал себя, чтобы распознать кандидата в святые, которого только что описал Уэйнейр. Это было до жути неловко, и все же он не мог отрицать, что это было также... успокаивающе. Не потому, что он считал себя выше кого-либо другого, более важным в глазах Бога, а потому... потому что это продемонстрировало, что епископ и архиепископ, которому он служил, признали, что он, по крайней мере, пытался. И, что еще более важно, тот, чье суждение он глубоко уважал, счел его усилия удовлетворительными.