Настоящая крепость

- Нет. - Клинтан мгновенно покачал головой. - С таким же успехом мы могли бы пойти дальше и спросить их самих! Если уж на то пошло, учитывая тот факт, что мы не можем найти их семьи, мы должны, по крайней мере, рассмотреть возможность того, что они сами могут ускользнуть от нас, если подумают, что мы собираемся взять их.

Рейно кивнул, хотя и не был уверен, что в данном случае согласен со своим начальником. Никлас Стэнтин, архиепископ Хэнки, был "кротом" Клинтана в группе викариев, настроенных на реформы, которые называли себя "Кругом". На самом деле, именно Стэнтин первым открыл великому инквизитору существование Круга. Рейно казалось очевидным, что другие члены Круга - или, по крайней мере, его руководство - должны понимать, что один из них предал их, хотя они, очевидно, не знали, кто именно. Лично Рейно был, по крайней мере, наполовину склонен следить за Стэнтином. Была пара членов Круга - на ум пришел Хоуэрд Уилсин, - которые, как подозревал Рейно, будут готовы в открытую перерезать горло Стэнтину. В конце концов, это их не спасло бы, но они, вероятно, все равно получили бы от этого определенное удовлетворение. И когда они это сделают, это станет убедительным доказательством их собственной вины, которое можно будет легко продемонстрировать оставшейся части викариата. Это было бы немного тяжело для Стэнтина, но его ценность все равно исчезла бы в тот момент, когда Круг был разорван. По мнению Рейно, в этот момент он был бы гораздо полезнее как мученик, чья смерть подчеркнула бы измену Круга.

И если бы это не подчеркивало эту измену, Стэнтин в любом случае не был бы большой потерей.

Что касается понимания ренегатами того, что Клинтан просто выжидал, прежде чем их арестовать, Рейно был уверен, что они, должно быть, уже поняли, что грядет. По словам Стэнтина, по крайней мере один викарий, который был членом Круга более десяти лет, покончил с собой месяцем ранее. Еще двое погибли в результате чего-то похожего на случайную смерть, хотя Рейно был уверен, что внешность обманчива.

Нет, все трое покончили с собой, - снова подумал он. - Они решили, что это будет более легкий конец, чем тот, который Книга Шулера уготовила еретикам. И они, вероятно, решили, что это единственный способ удержать инквизицию от преследования оставшихся членов их семей.

Он не знал, были ли они правы в этом последнем пункте или нет. Это было бы решением Клинтана, и хотя первым побуждением великого инквизитора, несомненно, было бы также привести примеры из семей предателей, он мог бы этого не делать. Если бы он держал себя в руках в этом отношении, это могло бы побудить будущих врагов предпринять тот же самый побег - убрать себя с пути викария, не заставляя его беспокоиться о том же самом. Было бы интересно посмотреть, какой подход в конце концов выберет Клинтан.

А пока, - бесстрастно подумал Рейно, - он наслаждается осознанием того, что остальные поняли, что их ждет. Вряд ли они смогли бы далеко уйти в самый холодный месяц зимы Зиона, даже если бы попытались бежать, а тем временем они должны видеть его каждый день и знать, что с ними будет. Как и все остальные в викариате, независимо от того, хотят они это признать или нет.

Рейно был уверен, что это и была настоящая причина, по которой Клинтан ждал так долго. Это было не то, что великий инквизитор собирался подробно обсуждать даже с ним, но Рейно не служил Клинтану так долго и так хорошо, не понимая, как думает викарий.

Клинтан намеренно разжигал неуклонно растущий страх в викариате, но не из простого садизма или даже из простого желания наказать тех, кто осмелился бросить вызов контролю храмовой четверки. Нет. Он использовал гложущий ужас, чтобы обострить внутреннюю, фракционную напряженность, которая всегда поражала Храм в зимние месяцы, до еще более острой, более опасной грани. Он хотел навязать решения, заставить даже тех, кто традиционно пытался держаться в стороне от внутриполитической борьбы викариата, выбрать чью-то сторону. Взять на себя обязательство. И он хотел, чтобы они сделали это в обстоятельствах, которые он контролировал. Его собственное командование инквизицией и командование Аллейна Мейгвейра храмовой стражей дали храмовой четверке абсолютную монополию на силу в Храме и Зионе, и зима поймала в ловушку всю высшую иерархию Матери-Церкви прямо здесь. В буквальном смысле не было никакой противодействующей силы, а это означало, что все знали, что Клинтан был в состоянии обрушить всю репрессивную мощь своего управления на любого, кто обозначил себя как врага храмовой четверки.