Настоящая крепость

Сержант Эдвард Уистан поморщился, когда толпа подступила ближе, и ее пение стало громче и яростнее. Разобрать слова было достаточно легко, несмотря на слышимый рядом величественный, размеренный звон соборных колоколов. Конечно, одна из причин, по которой ему, возможно, было так легко распознать это пение, заключалась в том, что, к сожалению, за последние несколько пятидневок он уже слышал немало других песнопений, очень похожих на это.

И это не то, чего я не услышу еще больше в течение следующих нескольких пятидневок, - мрачно подумал он.

Сержант, один из снайперов-разведчиков, приписанных к первому батальону третьей бригады имперских чарисийских морских пехотинцев, лежал ничком на крыше, пристально глядя на узкую улочку под своим насестом. Толпа, текущая по этой улице, сквозь тени между зданиями, все еще казалась тронутой легкой нерешительностью. Гнев был достаточно искренним, и он не сомневался, что они начали в полном огне своего возмущения, но теперь они могли видеть купол и шпили собора, возвышающиеся перед ними. Идея... отметить свое несчастье больше не была сосредоточена на каком-то будущем событии. Сейчас это было уже почти здесь и могло иметь неприятные последствия для некоторых из них.

Тем не менее, и все такое, не думаю, что это просто унесет легким ветерком. Здесь идет дождь - и что-то еще, не столь уловимое.

Его пристальный взгляд медленно, неуклонно скользил по мужчинам и юношам, потрясающим кулаками и бросающим проклятия в сторону вооруженных винтовками людей, выстроившихся перед собором Мэнчира в традиционных темно-синих туниках и светло-синих брюках чарисийских морских пехотинцев. Эти морские пехотинцы образовали бдительную линию, барьер между кричащими и другой толпой - на этот раз гораздо более тихой, двигающейся быстро - когда она поднималась по ступенькам позади них.

До сих пор ни одна из спорадических "спонтанных демонстраций" не вторгалась в собор или на его территорию. Уистан был на самом деле удивлен, что этого еще не произошло, учитывая готовый объединительный пункт, который "еретическая" Церковь Чариса предложила людям для организации сопротивления чарисийской оккупации. Может быть, до вторжения в Корисанде было даже больше религиозного недовольства, чем сержант мог вообразить? И, возможно, дело было просто в том, что даже самый воинственный бунтовщик не решался посягнуть на святость Матери-Церкви.

И, возможно, эта толпа чувствует себя немного более предприимчивой, чем несколько предыдущих, - угрюмо подумал он.

- Предатели! - крику удалось прорваться сквозь ритмичное пение имени убитого корисандского князя. - Убийцы! Убийцы!

- Убирайтесь! Убирайтесь к черту - и заберите с собой своего ублюдка-убийцу "императора"!

- Гек-тор! Гек-тор!

Громкость возросла еще больше, как бы трудно это ни казалось, и толпа снова начала двигаться вперед с большей уверенностью, как будто ее собственные выкрикнутые в последнюю минуту проклятия сожгли любые колебания.

Я бы хотел, чтобы у генерала Гарвея здесь были свои люди, - размышлял Уистан. - Если все пойдет так плохо, как думаю, это могло бы быть... - Группа вооруженных людей в белых и оранжевых цветах стражи архиепископа уверенно маршировала по улице к собору, и громкость криков усилилась еще больше, когда те же самые протестующие увидели белую сутану и шапку священника с белой кокардой и широкой оранжевой лентой в центре строя стражников.

- Еретик! Предатель! - закричал кто-то. - Лэнгхорн знает своих - и Шан-вей тоже!

Идеально, - с отвращением подумал Уистан. - Не мог же он войти с черного хода, не так ли? Не будь глупцом, Эдвард - конечно, он не мог! Только не сегодня, из всех дней! - Он покачал головой. - О, разве это не будет весело?

***

Внизу, на уровне улицы, лейтенант Брад Талэс, молодой командир второго взвода роты "альфа", обнаружил, что думает почти теми же мыслями, что и находящийся над ним сержант-ветеран. На самом деле, он думал с еще большим вниманием, учитывая его близость к неуклонно растущей толпе.

И его немалую ответственность за то, чтобы справиться с этим. - Не могу сказать, что мне все это так уж нравится, сэр, - пробормотал сержант взвода Жак Мейджи. Сержант был вдвое старше Талэса и впервые поступил на службу в королевскую морскую пехоту Чариса, когда ему было всего пятнадцать лет. С тех пор он побывал во многих местах и многое повидал - или, как он иногда выражался, "встретил много интересных людей... и убил их!" - и по пути основательно изучил свое ремесло. Обычно это делало его присутствие обнадеживающим, но в данный момент на его лице было сосредоточенное, сконцентрированное на деле выражение опытного сержанта, рассматривающего ситуацию, которая предлагала всевозможные варианты... ни один из них не был хорошим. Он старался говорить достаточно тихо, чтобы его мог услышать только Талэс, и лейтенант пожал плечами.