Настоящая крепость

Харис Эйуэйн поднял глаза, когда снаряд пробил грот-марсель "Шилда" со звуком гигантского хлопающего кулака. По пути сюда он получил еще по меньшей мере три попадания, но пока сообщений о жертвах не поступало. Короче и массивнее "Дарта", "Шилд" был братом КЕВ "Дреднот", первого галеона, от самого киля спроектированного как военный корабль. Он нес такое же количество орудий, как и "Дарт", хотя его батарея была более тесной, чем у более позднего, более крупного корабля, а его карронады были всего тридцатифунтовыми, и в большинстве условий он был немного медленнее. Однако его рамы и брусья были тяжелее, чем у любого переоборудованного торгового судна, и они хорошо выдержали несколько попаданий, которых до сих пор добились доларцы.

Похоже, коммодор Симаунт был прав насчет того, что их порох слабее нашего, - подумал Эйуэйн. - Конечно, не повредит и то, что их оружие в придачу легче!

Во всяком случае, он знал, что, по крайней мере, часть доларской артиллерии была легче; все, что ему нужно было сделать, это выглянуть из-за сетки для гамаков и посмотреть вниз на двенадцатифунтовое ядро, наполовину застрявшее в борту его корабля прямо перед его двадцать седьмым орудийным портом. Он сомневался, что какое-нибудь из его собственных тридцатифунтовых ядер не пробьет цель, когда придет время.

Конечно, когда мы подойдем ближе, они тоже начнут прорываться, - размышлял он. - Это будет неприятно.

Он посмотрел на ближайшего доларца. Дальность стрельбы сократилась до ста ярдов, и он услышал внезапный крик с нижней палубы, когда наконец-то прошло по крайней мере одно ядро доларца. Он не знал, пробило ли оно обшивку "Шилда" или прошло через открытое орудийное отверстие, но, что бы оно ни сделало, он не сомневался, что очень скоро у него будет больше жертв.

- Стоять, батарея левого борта! - крикнул он Мотокею Дейхару, своему первому лейтенанту.

***

Сэр Даранд Росейл сердито уставился на ослепительный дым, который каскадом падал обратно на корабль его величества "Гранд-викар Марис". Он стоял на трапе на корме правого борта, в трех футах над уровнем своего юта, пытаясь разглядеть сквозь сетки гамаков, которые образовывали (надеюсь) барьер, защищающий от мушкетов вдоль поручней. В данный момент вонючий поток дыма, который вырывался с каждым залпом, делал его попытки разглядеть что-либо более или менее бесполезными.

Пятидесятипушечный корабль Росейла был одним из первых галеонов новой постройки королевского флота Долара, и он был более чем немного удивлен, когда получил командование им. Он никогда не делал секрета из своей личной преданности герцогу Торэсту и полностью разделял неприязнь герцога к графу Тирску, если не по всем тем же причинам. Хотя Росейл никогда не собирался забывать обо всем, чем он был обязан покровительству Торэста, он не мог отрицать - в уединении своих собственных мыслей - что Тирск явно был прав, а герцог Мэйликей явно ошибался вплоть до самого Рок-Пойнта. Любой, кто хоть немного разбирался в том, как работает придворная политика, знал, что было бы глупо ожидать, что Торэст совершит катастрофическую ошибку, признав, что глупость его шурина вывела в расход почти весь флот мирного времени, но даже герцог должен понимать, что это правда. Во всяком случае, Росейл это понял!

Если уж на то пошло, капитан был готов признать преимущества сигнальных флагов, которые Тирск скопировал у проклятых чарисийцев. Степень контроля - способности общаться между кораблями - которую они обеспечивали, была бесценной, и он содрогнулся, подумав о том, как все могло бы сложиться, если бы это оставалось монополией Чариса. Фактически, он был вынужден признать, что у Тирска было более четкое, более реалистичное представление, чем у Торэста, почти во всех отношениях, о типах кораблей и тактике, необходимых для того, чтобы сбить этих высокомерных чарисийских ублюдков с ног.

Все это было правдой, и Росейл знал это. Но он также знал, что в этом процессе граф систематически принижал военно-морской флот. Он продвигал простолюдинов по сравнению с дворянами, настаивая на том, что джентльмены должны были получать "опыт" от неотесанных, низкорожденных торговых моряков, таких как Андейр Крал с "Бедар". Он подрывал дисциплину своими глупыми ограничениями на то, как ее можно было обеспечить. И это его безумие - требовать, чтобы жалованье моряка выплачивалась непосредственно его семье, если таков был его выбор, когда он был в море. И чтобы оно было выплачено полностью и вовремя!