Настоящая фанатка. Умертви грех

Эффект вина постепенно улетучивался, жажда вновь скручивала внутренности и разрывала изнутри голову. Руки Дува затряслись, но он смог совладать с собой, раз Людовик хочет, чтобы он играл, он будет играть. Всё что угодно, лишь бы оттянуть тот момент, когда Людовик толкнёт на его клыки беззащитную девочку. Дув понимал, что в следующий раз не выдержит, алкоголь уже почти не действует, и если он ещё раз почувствует этот аппетитный и тёплый аромат, исходящий от Мии, жажда возьмёт своё.

Его пальцы вновь коснулись клавиш и заскользили по ним, вдавливая одну за другой, то мягко, то жёстко, как того требовала мелодия. Боль отступила на задний план. Дув растворился в музыке, он много раз играл эту пьесу вместе с Анной, все движения были отработаны до автоматизма, но юноша всё равно полностью отдавался игре. И только когда смолкла последняя нота, Дув позволил себе посмотреть на зрителей. Они сидели с изумлёнными лицами, в их глазах читалось что-то очень знакомое, Дув уже видел эти эмоции. Точно так же смотрели прихожане на отца Киарана в конце проповеди. Мия и вовсе, казалось, не смела моргать, лишь бы не упустить ни одного движения Дува. Людовик довольно захлопал в ладоши. Следом и весь зал разразился аплодисментами.

Особенно яростно хлопал господин Петти. Закончив, он сжал плечо Мии, что-то сказал ей, от чего на глазах девочки навернулись слёзы. По губам мужчины Дув прочитал:

– Не нужно слёз, я дал тебе всё.

“Я дал тебе всё” – набатом повторил в голове Дува давно забытый голос отца Киарана. И тут же новая волна боли сдавила виски. И Дув прекрасно знал, что должен сделать, чтобы она прекратилась. Неудобный парик полетел на пол, оставляя за собой в воздухе тучу из пудры, а Дув отпрыгнул в противоположную ему сторону – на гостей. Людовик без особого интереса смотрел на этот короткий полёт, уже предвидя, что будет дальше.

Зубы Дува впились во что-то жесткое, резиновое, солёное, он сжал челюсти, вгрызаясь глубже в горло. Мия тихо вскрикнула, прижала к груди колени и вся сжалась в комочек. А Дув терзал её отца, жадно выпивая каждый глоток его крови. Когда мужчина перестал дышать, вампир бросился на следующую жертву, он рвал плоть, ломал шеи и пил кровь без разбора.

Первыми прочь из зала и из дома бросилась прислуга, затем стали разбегаться и благочестивые господа и дамы из высшего света. Все их манеры испарились по щелчку пальцев. Распихивая друг друга и толкая, затаптывая тех, кому не повезло оступиться и упасть, они не прекращали верещать. Крики боли и хруст переломанных костей, казалось, раздавались отовсюду. Дув схватил одну из дам за волосы, но это оказался дурацкий шиньон, он спал с головы, а его хозяйка от страха сиганула из окна. Высота второго этажа и неудобное платье не оставили ей шансов, женщина зацепилась подолом за раму и упала на землю головой вниз. Кто-то набросился на Дува с раскалённой кочергой. Вампир резко повернулся, схватил смельчака за лицо и откусил ему нос.

Кто-то в истерике молился, кто-то сыпал проклятья. Людовик меланхолично наблюдал за тем, как развлекается его ученик. Однако он заметил, что Мари Изабель не сдвинулась с места. Женщина прикрыла глаза веером, но в остальном сохраняла спокойствие, пока остальные пытались защититься или сбежать.

– Мадам Моро, – Людовик медленно приблизился к женщине, – Неужели вы настолько не дорожите своей жизнью.

– Как бы я не дорожила ей, она утекает как песок сквозь пальцы. – Мари Изабель подняла глаза на вампира, – А между старухой с косой и симпатичным юношей, я предпочту второе.

– Как пожелаете, мадам, я буду нежен.

Он подошёл ещё ближе, осторожно откинул голову женщины и наклонился к её шее:

– Позвольте воспользоваться вашими лошадьми.

– Позволяю. – Голос Мари Изабель охрип, – Не думаю, что они мне понадобятся более.

– Это огромная честь для меня.

Мари Изабель лишь слегка дёрнулась, когда Людовик вонзил в неё свои клыки. Даже если она и почувствовала что-то, то всего на короткий миг между ударами сердца, затем её тело обмякло. Веер с глухим стуком упал на пол.

В зале почти никого не осталось. Никого из живых. Дув смог усмирить свою жажду, он смотрел на то, как вжалась в стул Мия. Её волосы и платье покрывали крупные брызги чужой крови. Острые плечи подрагивали от сдерживаемых всхлипов.

– Поздравляю, мой друг, теперь ты совсем взрослый, – Людовик притворился, что вытирает скупую отеческую слезу, – Нам пора. Скоро рассвет.

Дуву хотелось утешить Мию, сказать, что он не причинит ей вреда, что ей ничего не угрожает, но он знал, что это неправда. Они живут в разных мирах. Мие предстоит вырасти и стать женщиной, а он будет пить кровь подобных ей всю оставшуюся вечность. И для Мии будет лучше, если Дув больше никогда не встретится на её пути.

– Ты прав. – Согласился он с Людовиком.

Звёзды медленно гасли, и будто пытаясь догнать их, вампиры мчались верхом назад в поместье. Предрассветный лес за их спинами пробуждался ото сна.

Парасомния. Акт первый

I'm falling, catch me if you can