Настя

— Неважно, — набычился Никита (с некоторых пор знакомая для меня поза). — Милые мои, вы не рассчитали, что вас тут двое, а нас — сорок. Не боитесь в кустиках остаться?

Старшеклассники нервно переглянулись. Похоже, эта мысль уже приходила в их головы и оставила после себя много следов.

— Наше дело маленькое, — примиряющимся голосом объяснил первый.

— С нас взятки гладки, — подтвердил его напарник. — Мы сказали — и свободны.

— А там делайте, что хотите. Нам-то что.

— Вот-вот.

И они пошли прочь. Один из них что-то начал говорить в своё устройство, исполняющее, как мне стало понятно, на территории «Штуки» функции мобильника.

Всем нашим тут же стало понятно, что именно произошло. Это была полная и безоговорочная победа Никиты. Старшекурсники, сначала пытались строить из себя командиров, но после Никитиного вмешательства наперебой принялись уверять всех, что они — просто холопы, которые и очутились здесь только потому, что их послали. А потом вообще предпочли исчезнуть от греха подальше.

Всё правильно. Кто же знал, что первоклашки окажутся такими боевыми и не захотят занимать приличествующее их положению первое место. С конца, разумеется.

Во взгляде, который Никита бросил на Полину, читалось плохо скрываемое торжество.

И тут наши карточки снова булькнули. Когда я взглянула на свою, я чуть не выронила её. У меня осталось только двести очков! Из двухсот пятидесяти! А я ещё даже до школы не добралась!

Полина, сжимая в руке карточку, подошла к Никите.

— Урод! — Выдавила она ему в лицо. — Тебе что, больше всех надо? Я тебе сказала, не высовываться! И чего ты добился?

Она говорила тихо, но её свистящий шёпот был слышен гораздо отчётливее, чем если бы она кричала.

Никита вспыхнул:

— Выбирай выражения, Иванова! Я, в отличие от некоторых, чужие задницы вылизывать не буду!

— Будешь! — Нежно проворковала Полина. — Если я скажу.

— Это ТЫ так думаешь.

— Можешь прямо сейчас устроить голосование и выяснить, кто из нас старший. Согласен?

— Мне на твои голосования с высокой колокольни…

Полина продолжала улыбаться. Меня, если честно, от этой улыбки, мороз по коже продирал, я знала, чем всё это заканчивается. И смотрели они друг на друга так, что, казалось, очутись между их лицами лист бумаги — тот вспыхнет и сгорит без остатка.

И вдруг к ним подошёл Марек — наш утренний знакомый.

— Тоже мне, начальнички, — сказал он, близоруко поверх очков вглядываясь в лица стоящих перед собой. — Ладно, вы пока меряйтесь амбициями, а мы все пойдём учиться. — И двинулся по асфальтовой дорожке, нимало не заботясь, идёт кто-нибудь за ним или нет. За ним двинулись некоторые наши ребята, неловко переглядываясь между собой.

Не хотела бы я очутиться на месте Никиты или Полины! Они, удивительно похожие, обиженно посмотрели вслед мальчику, потом удивлённо воззрились друг на друга.

— Кто это? — Тихо спросила Полина.

— Сказал, что психологией увлекается, — так же тихо ответил Никита.

— А, да-да, заходил вроде бы утром. Я не успела его разглядеть.

— Против такого психолога дружить надо.

— Это точно. Если по-другому у нас не получается…

Я уже как-то упоминала, что тонкости человеческих взаимоотношений — не мой конёк. Лишний раз я имела возможность в этом убедиться, когда они потопали рядом, мирно беседуя между собой, только что за руки не взялись. Такого поворота событий я ожидала меньше всего. Все разногласия между ними, казалось, тут же забылись. Некоторое время я вместе с остальными ребятами таращилась вслед ушедшей парочке, потом мы бросились их догонять.

— Можно я с тобой? — Спросила Марина, очутившись рядом, стрельнула в меня своими глазищами, широко улыбнулась.

Я только кивнула. Она схватила меня за руку. Ладошка у неё оказалась маленькой и горячей. Я даже озабоченно взглянула девочке в лицо: не больна ли? Нет, не похоже, что у неё температура, слишком уж бодрая и, кстати, чем-то донельзя довольная. Больные такими не бывают. На несколько секунд мне показалась, что рядом со мной не Мариша, а Санька. Моя сестрёнка тоже любит ходить со мной, взявшись за руку.

— Марин, тебе кто-нибудь говорил, что ты очень красивая?

— Все говорят, — смущённо хихикнула моя спутница. — А что — я на самом деле симпатичная? — Кокетливо поинтересовалась она, причём, судя по её лукавому личику, ответ ей был известен заранее.

— Хоть я сама девочка, — ответила я со всей искренностью, но иногда и мне хочется повесить на стену твою фотку, чтобы иногда смотреть.

— Здорово! — Восхитилась Марина — Таких комплиментов мне ещё никто не говорил! Настёна, а ты не подлизываешься ко мне? — Вдруг с беспокойством осведомилась она.

Я так удивилась, что даже не сразу нашлась, что можно ответить. Настёной меня называли только дома и очень-очень близкие люди. А тут вдруг… Ладно, она могла догадаться, ничего в этом странного, наверное, нет; всё-таки такой вариант моего имени имеет некоторое распространение.

— Зачем? — Вопросом на вопрос ответила я.

Моя спутница этим удовлетворилась и ещё крепче сжала мне руку.