Настя

Чтобы скрыть усмешку, я сделала вид, что заинтересовалась дальним пейзажем. За все десять лет жизни рядом со мной мой собственный папа, например, говоря о себе, никогда не оперировал такими категориями, хотя и не давал повода усомниться в противоположном. Никита — довольно забавный мальчишка. Вдобавок ко всему супер, это лишний плюс. Сколько раз такое бывало, знакомишься с кем-нибудь, всё вроде бы идёт нормально, хихикаем, шепчемся, копаемся в своих игрушечных принадлежностях, а потом вдруг мой новый знакомый или знакомая случайно узнаёт, что я супер — и с этого момента в наших отношениях наступает резкий перелом. Неважно, сколько ребёнку лет — пять, шесть, семь, пятнадцать — в глазах его ясно читается одно-единственное чувство — страх. Создаётся впечатление, что обычные люди впитывают боязнь к суперам с материнским молоком, начинают нас опасаться задолго до того, как могут связно объяснить причину своих страхов. Что это — обычное людское неприятие любой инаковости?

Я покосилась на мальчика, который шёл чуть сзади. Молодец, уже весь вспотел, а сумку волочет, даже пытается улыбаться, словно всё происходящее его только развлекает — не больше.

Он — супер, значит у меня есть много шансов подружиться с ним на длительное время. Это же просто прекрасно!

Я тут же одёрнула себя. Тут, вокруг, суперами будут все, и мне нужно как-то привыкать к этой мысли.

Административный корпус оказался громадным зданием из тёмного мрамора. Таких основательных построек за чертой больших городов я ещё не видела. Широкие окна смотрели на мир могильными провалами стёкол, солнечные лучи, отражаясь на стенах, слепили глаза.

За металлической дверью нас встретил мальчишка в таком же строгом костюме, что на КПП. Если обязанность встречать первоклашек и нравилась ему ещё утром, теперь она уже успела изрядно надоесть, подумалось мне.

— По коридору и направо — там получите карточку, — буркнул он, задержал взгляд на моём спутнике, подозрительно прищурился. — Ты ведь там уже был, разве нет?

— Я её провожу, — кивнул Никита в мою сторону.

— Не положено.

— Кем — не положено? — Набычился мой спутник. — Тобой, что ли?

Тогда я впервые увидела этот жест, который впоследствии мне приходилось наблюдать не раз и не два: мальчик опустил голову и, недвусмысленно сжав кулаки, сделал шаг в сторону своего собеседника. Вид у него при этом был не очень дружелюбный.

Тут любой на всякий случай отступит, и только после этого начнёт выяснять, кто прав, кто виноват.

Дежурный сделал шаг назад, но выяснять ничего не стал, и сразу потерял все свои позиции, и моральные и стратегические. Теперь ему только и оставалось что скривиться, глядя, как мы проходим мимо.

— Скажи спасибо, что твоя карточка ещё не активирована, — выдавил он, наконец, нам в спину. — Если сегодня после собрания увижу — кранты тебе устрою.

— И я тебе, — пообещал Никита, не останавливаясь, — без всякой активации. Ты только скажи, когда можно начинать, ладно?

Я даже пошла вдоль стены, чтобы быть понезаметнее, мне казалось, что вот-вот вспыхнет драка.

Когда мы прошли несколько метров по тёмному узенькому коридору, я немного пришла в себя.

— Зачем ты так на него?

— Деловые больно, — буркнул мой спутник. (Это была его обычная манера общения). — «Положено — не положено…» Два года проучились — и думают, что им уже всё можно.

— То-то я смотрю, у тебя синяк, — не смогла я сдержаться. — Пускай не лезут, да?

Он остановился.

— Настя! — Начал он проникновенно. — Я тащу твои сумки. Я показываю, куда идти и что делать. Я даже отвечаю на твои вопросы, хотя сам ничего не знаю. Что мне ещё нужно делать, чтобы ты ко мне не привязывалась по всяким пустякам?

Я почувствовала, что стремительно краснею.

— Извини. Ляпнула, не подумав.

— В следующий раз думай.

Мы пошли дальше.

Не скажу, что Никита вёл себя так, как на его месте вёл бы себя воспитанный и культурный мальчик, но рядом с ним я почувствовала себя надёжно, в ту минуту ничего большего мне и не было нужно.

Мы подошли к кабинету, на котором висела медная табличка «ЗАВЕДУЮЩАЯ УЧЕБНОЙ ЧАСТЬЮ»

Никита стукнул в дверь.

— Да? — Раздался изнутри женский голос.

Женщина сидела посреди просторного светлого кабинета на фоне выцветших от солнца бледно-розовых штор, окна были заставлены разнокалиберными горшочками с геранью. Она очень походила на престарелую учительницу: лицо с правильными чертами, очки в роговой оправе с толстыми плюсовыми линзами, деловой костюм.

— Фамилия? — Поняла она голову от каких-то записей, причём окинула меня таким коротким взглядом, что за ту долю секунды, что она на меня смотрела, можно было определить только пол — не больше.

— Бахмурова Настя.

— Двойная?

— Что — двойная? — Не поняла я.

— Фамилия — двойная?! — Вдруг разозлилась женщина.

— Од-динарная. Бахмурова.

— Так и говори, что Бахмурова! Спрашиваю о фамилии, а они, все как один, начинают свою биографию рассказывать! — Она что-то коротко записала в толстый журнал. — Год рождения?

— Восемьдесят четвёртый.

Женщина поглядела на меня поверх очков.

— До нашей эры или после?