Насмешка

Из темноты метнулись две тени. Лиаль подняли на ноги, повинуясь указаниям господина, и ночная рубашка упала к ногам благородной лаиссы. Она закусила губу и закрыла глаза, пока наместник со свечой в руках изучал девичье тело. Слезы унижения катились по щекам девушки, но еще больший ужас охватывал ее при мысли, что ласс Дальвейг может уже быть мертв.

- Повернуть.

Лаиссу повернули спиной к супругу, и теперь он осматривал ее спину и ягодицы. Лиаль чувствовала, как по ее телу скользят пальцы, все еще затянутые в кожаную перчатку. Она вздрагивала всем телом, и, наконец, зарыдала в голос, истерично, с подвываниями. Еще ни разу в жизни Лиа не чувствовала себя так кошмарно, такой мерзкой, такой незначительной и грязной.

- Я же предупреждала, - едва слышно шепнула женщина, державшая госпожу под правую руку.

Лиаль резко обернулась и увидела черноволосую женщину, опустившую глаза. Наложница избегала взгляда лаиссы Ренваль.

- Я не могла не отправить гонца, - выдавила женщина, и Лиаль вырвала свою руку из ее захвата.

Сказать она ничего не успела, наместник выпрямился. Ухватил супругу за плечо и развернул к себе лицом.

- Заткнуться, - приказал он наложнице. – Откуда синяк на бедре?

Злой взгляд уперся в Лиаль. Девушка подняла голову и закрыла глаза. Она захлебывалась собственными слезами и никак не могла проглотить ком, мешавший ей говорить.

- Откуда синяк, я спрашиваю, - супруг навис над благородной лаиссой. – Пошли прочь! – рявкнул он на служанку и наложницу, но тут же вновь переключился на Лиаль. – Отвечай!

- Я… Я не знаю, - едва слышно прошелестела лаисса. – Я не помню.

- Придется вспомнить, - глухо ответил наместник.

Его ладонь обожгла щеку супруге, и она полетела на кровать, заходясь в истерике. Ее снова развернули на спину.

- Говори, тварь!

- Я ничего не сделала! – закричала ему в лицо лаисса Ренваль. – Я невинна!!!

- Откуда синяк?! – заорал ей в ответ супруг, вновь тряхнув с силой. Зубы Лиаль клацнули, прикусывая губу. Наместник мгновение смотрел на выступившую на губах кровь, а затем прижался к девичьим губам, терзая их болезненным поцелуем. После слизал ее кровь со своих губ, ухватил за волосы и рванул на себя. – Откуда синяк?

Лиаль вспомнила, как задела стол, проходя мимо него пару дней назад. Она вытянула руку и указала пальцем в сторону стола.

- Ударилась, - прохрипела она, хватаясь руками за голову и пытаясь ослабить хватку наместника.

Мужчина подтащил лаиссу к столу, поставил на ноги и сам присел на корточки, сравнивая уровень края стола и черное пятно на бедре. После этого оттолкнул ее, велев:

- Одевайся, - но видя, что девушка не в силах даже стоять на ногах, снова крикнул. – Эй, кто там?! Помогите госпоже одеться.

Вернулась служанка. Она спрятала мокрое от слез лицо и поспешила к лаиссе, рыдающей сидя на полу. Наместник оперся ладонями о поверхность стола и тяжело навис над ним. Сквозь стиснутые зубы вырывалось хриплое рваное дыхание. Казалось, скажи ему что-нибудь, и мужчина сорвется, уничтожая любого, кто посмел попасть под руку.

- Я невинна, - услышал он голос супруги, - невинна! Если хотите, проверьте!

Ландар Ренваль оттолкнулся от стола, развернулся на каблуках и, не спуская взгляда с Лиаль, направился к ней. Он стянул с рук перчатки, развязал завязки плаща, и тот с тихим шорохом упал к ногам мужчины. Служанка вскрикнула, невольно закрывая собой госпожу. Господин грубо оттолкнул ее, останавливаясь напротив супруги, сжавшейся в комок на ложе, где она сидела, пока служанка одевала ее. Наместник несколько мгновений рассматривал жену. Девушка расправила плечи и с вызовом взглянула в глаза супруга. Она выдержала его взгляд, ей было не в чем винить себя.

Ренваль ухватил жену за руку и потащил за собой. Ласс был в бешенстве. Злость сжигала Ландара с той поры, как его догнал гонец от наложницы, сообщавшей, что госпожа нашла во время прогулки раненого ласса и приказала принести его в замок. Наместник так и не добрался до столицы. Некоторое время он метался, как зверь в клетке, закрытый в забытой Святыми деревушке из-за снегопадов, заваливших дорогу в обе стороны. Долг велел ехать к королю, разбушевавшееся воображение гнало обратно. К моменту, когда дорогу начали расчищать, ревность перевесила долг, и Ландар помчался в замок.

Он не скупился на удары плетьми, заставляя крестьян разгребать заносы. Срывался на воинов и проклинал женскую красоту и податливость. А потом начались метели, и наместнику вновь пришлось засесть в фермерском доме. К замку мужчина пробивался сквозь бушующую непогоду и снег, через который, казалось, невозможно пройти. Мысли о лености черни в его замке окончательно взбесили ласса, и в ворота он ворвался в состоянии бушующей ярости, первым делом помчавшись в покои супруги, чтобы не дать ей избавиться от любовника, чтобы поймать их обоих и растерзать наглеца на ее глазах.