Насмешка

А чего стоит путь самого Ренваля до Астриха? Ведь пошел на поводу предложенной обманки, и потерял два дня на погоню за призраками. Хвала Святым, что озарение пришло в его хмельную голову раньше, чем его отряд догнал воинов Ригнарда, водивших наместника за нос.

- Сейчас мы выясняем, куда направился обоз, - оторвал Ландара от размышлений Хогальд. – Ежели им по пути, то Дальвейг и ваша жена все еще с ними.

- В Фасгерд они едут, это уже и так ясно, - ответил помрачневший Ренваль.

Подобное озарение коснулось наместника еще несколько дней назад, когда стало понято, в какую сторону движутся двое лассов и благородная лаисса. И открытие это совсем не понравилось Ландару. Единственное, что приходило в голову, когда он задавался вопросом, что им понадобилось в столице, было – попасть к королю. Зачем? Хотя бы для того, чтобы разорвать узы, связавшие лаиссу Магинбьорн и ласса Ренваля. И если троице удастся их задумка, то опозорен будет уже наместник. Достаточно одного осмотра юной супруги, чтобы понять, что ее муж оболгал ее и ее род. А если еще добавить и свидетельства двух молодых лассов…

Сейчас Ландар ругал себя последними словами. И даже не за то, что был груб с Лиаль, или же из-за своих надуманных убеждений - он готов был биться головой об стену потому, что пренебрег правом мужа, оттягивая его исполнение. Зачем?! Первая ночь, когда она испуганно взирала на него, но была готова к тому, что должно произойти. Или же еще до того, как он первый раз отправился к королю, тогда Лиа так же готова была покориться своему долгу, и доказать навет было бы практически невозможно. Но нет же!

- Дурак, - в сердцах обозвал себя Ренваль. – Как есть дурак.

- Что, простите? – Хогальд обернулся к своему попутчику и союзнику.

- Это скрипят промороженные стволы деревьев, - усмехнулся наместник. – Коли мы хотим отловить беглецов, нам нужно торопиться в сторону столицы. Я это говорил вам еще несколько дней назад, но вы уверили меня, что они могут свернуть с дороги. Однако они так и едут в Фасгерд, пока мы выжидаем донесения разведчиков.

- Ласс Ренваль, они, действительно, могут свернуть в сторону, - серьезно ответил Хогальд. – Поверьте, в руках Дальвейга имеется очень ценная вещь, и он обязан доставить ее туда, куда ему было указано еще в родовом замке. Вряд ли он поставит свой долг ниже иных целей. Это дело чести его рода. Потому беглецы должны сначала добраться до указанного места, а лишь потом решать, что делать дальше. Повторяю вам снова, эта вещь имеет ценность гораздо большую, чем сто лаисс вместе взятых.

Именно этот довод удержал Ландара в тот день, когда пришло озарение. Сейчас он уже верил этому с большой натяжкой.

- Дорогой ласс Ренваль, - на губах Хогальда появилась полуулыбка, - я понимаю, что вы без ума от вашей супруги и считаете ее сокровищем, но даже из благодарности она не перевесит долг перед родом. Это дело нескольких поколений, и Дальвейг не может рискнуть им. Только не Гаэрд!

Наместник с сомнение взглянул на ласса. Может и так, а может и нет. Впрочем, что мешает Дальвейгу помочь Магинбьорнам добраться до Фасгерда и оттуда направиться к своей цели? Пожалуй, стило разрывать этот союз, ставший якорем. Ренваль был уверен, что угроза его чести, имени и браку с каждым мгновением все явственней. Ландар решил дождаться разведчиков Хогальда и выслушать, что те скажут, а после идти своей дорогой, то есть нестись во весь опор к столице, чтобы нагнать и перехватить беглецов.

Он истово благодарил Святых за все те дни задержек и проволочек, которые не позволили троице умчаться далеко вперед. Теперь он знал обо всем, что происходило с ними до постоялого двора. Из-за раны, полученной Магинбьорном, они плелись несколько дней, давая возможность Ренвалю и охотникам сократить расстояние между ними. Потом провели день в забытой Святыми деревушке, где Лиаль едва не распрощалась с жизнью.

Вот это известие привело наместника в бешенство, и только невозможность вернуть старуху-ведьму из царства Нечистого спасла ее от повторной расправы. И вновь в спасении лаиссы Ренваль участвовал Гаэрд Дальвейг, остановив ведьму выстрелом из лука. Его след в судьбе Лиаль становился все жирней, и это так же бесило Ландара. Но настоящая буря разразилась, когда женщина, в доме которой останавливалась троица беглецов, произнесла с нескрываемым умилением:

- Как лебедь с лебедушкой. Так и ели друг друга взглядами, а уж как заботился о лаиссе благородный ласс, пока ее брат лежал без памяти. Да и она к нему так и льнула, так и льнула.

После этих слов дом смердов устоял лишь благодаря Конгану Хогальду, едва  не повязавшему взбешенного наместника, рванувшего меч из ножен. Побагровевший Ренваль изрыгал проклятья, призывая кары небесные на головы сводников, пустивших под свою крышу его жену и ее возлюбленного. Перепуганные сельчане провожали отряд наместника и его союзников обеспокоенными взглядами, уже не зная, что лучше: ведьма под боком, или гнев высокородного ласса.