Наследный принц

Столица герцогства – Бамбург – достойно встретила возвратившегося владыку со товарищи. Поскольку западный тракт из ворот просматривался на три километра с гаком, стены и башни города украсились знаменами и штандартами. Герольды при приближении отряда задудели в свои трубы, из открывшихся ворот выехала небольшая толпа прихлебателей – встречали герцога.

Долговязый Гумберт ди Адельгиз, приняв донельзя чопорный вид, снисходительно слушал рассыпаемые комплименты и оды в свою честь. Поток меда и патоки грубо прервал статный молодой человек с разноцветными глазами и одетый как наемник. Властным тоном, не терпящим возражений, он потребовал от лизоблюдов заткнуться, добавив при этом странную и загадочную фразу:

– Ваш номер шестой, господа.

Наемники хохотнули, а герцог, неслыханное дело, втянув голову в плечи, севшим голосом забормотал:

– Слушайтесь господина Леона, он здесь главный.

Местная верхушка подавленно замолчала, недоуменно переглядываясь.

– Какого хрена встали? Вот вы, толстенький, в полосатой пижамке, рысью вперед. Показывайте дорогу к замку.

Барон ди Зиген, а это был именно он (славившийся ярым и неукротимым характером), послушно развернул коня и потрусил по мощеному тракту к широко распахнутым воротам.

Изумленная знать, впервые заподозрившая что-то неладное, тем не менее наладилась следом.

В этот день произошло много событий, главные из которых – отлучение герцога ди Адельгиза от власти, лишение его рода высокого титула и заключение всего семейства под стражу, в подземную тюрьму.

В одночасье Бамбург стал похож на муравейник перед дождем. Броуновское движение горожан достигло апогея к обеду. Люди заметались, не зная, что делать: то ли бежать из столицы, то ли заховать в укромном уголке сбережения и, прикинувшись ветошью, переждать смутное время.

Узнав о нарастающей панике, Леон лично выступил на главной площади. Услышав о возвращении герцогства в лоно Империи, жители Бамбурга радостно загомонили и успокоились – в ранешние времена жилось куда лучше и сытнее, да и власть тирана Адельгиза была сильно урезана.

Не оставляя на потом, Леон проорал о завтрашней казни герцога и нескольких предателей, участвовавших в мятеже. Усиленный магией голос наследного принца гулко разносился по площади и ближним улицам.

Аборигены пришли в восторг и радостно заорали, бросая вверх головные уборы. На герцога простой люд точил зуб давно, ну а зрелищ только давай: казни – отличное развлечение и повод выпить.

* * *

Этот день знать бывшего герцогства Адельгиз запомнит на всю оставшуюся жизнь. В одночасье прекратили существование двадцать три дворянских рода – в количестве ста одиннадцати человек, во главе с герцогом Гумбертом ди Адельгизом, которого повесили, словно обычного каторжника. Официально столица праздновала освобождение от гнета тирана и самодура три дня и в два раза больше – неофициально.

Леон возвел Пишту Карлоша в герцоги сразу по прибытии в замок и дал ему родовое имя – Юнг.

– Теперь ты – герцог Пишта Карлош ди Юнг, носи свой титул с честью и достоинством. У тебя в руках власть и большие обязанности, не подведи меня, парень, – с этими словами наследный принц убрал с плеча юноши меч.

– Ваше высочество, разрешите вопрос? – пролепетал донельзя ошалевший Пишта.

– Спрашивай, да прекрати называть меня величеством.

– Господин Леон, а что означает слово «юнг»?

Землянин хмыкнул:

– В переводе с одного из языков дальней страны – юный. Беги в кабинет, составляй указ и дворянскую грамоту. Я подпишу да печать поставлю.

– Господин Леон, в указе вас полностью именовать?

– Само собой – Леон I ди Сполето, но не свети бумагу где попало.

– Не сумлевайтесь, ваше вел… Ой, вырвалось, извините.

– Ладно, беги.

Счастливый Пишта исчез.

Новый герцог, представленный народу на другой день после казни, толкнул яркую и эмоциональную речь, с обещаниями о снижении налогов и наступлении в ближайшее время светлого будущего. Которое горожане получили тут же, не уходя с площади. Новый герцог приказал доставить тридцать пять бочек вина из подвалов замка. Халява, она и в Бамбурге халява. Почтенные отцы семейств, юные студиозусы, беднота и нищие, мужчины и женщины, трезвенники и язвенники – все поддались этому всепоглощающему чувству хапнуть что-то даром. Вечером в столице трезвых не было, за исключением наемников и местных стражников, которым «посчастливилось» заступить утром в суточный караул.

Вечерний променад Яны, в компании с любимым Леоном, не состоялся ввиду занятости последнего – он засел с Пиштой в кабинете, обложившись бумагами. Составляли дальнейшие прожекты и планы поднятия экономики герцогства – дело, конечно важное, но донельзя нудное с точки зрения девушки.

Пофыркав в негодовании, наемница не отказалась от выхода в город и, прихватив музыканта Рона, в летней коляске подалась из замка. Объехав за час достопримечательности столицы и подивившись чистоте улиц, Яна приказала кучеру из местных рулить в самый престижный трактир с хорошей кухней.

– Эт значить, в «Наливное яблоко», – не задумываясь пробубнил абориген, щелкая вожжами.