Наследный принц

Народу поглазеть на казнь набилось тьма. И ожидания людей оправдались. Казнь оформили ярко и зрелищно. Одни прегрешения герцога перед Империей глашатаи выкрикивали полчаса, затем столько же зачитывали обвинительный приговор. Герцога на эшафоте с двух сторон поддерживали солдаты, иначе упал бы – не держали ноги. Повешение для высокой титулованной особы – казнь весьма позорная, о чем Леон предусмотрительно озаботился. Прозвучали последние обвинения, и приговоренного герцога поставили на закрытый люк. Палач, здоровенный детина в красном глухом капюшоне, скрывающем лицо, накинул герцогу петлю на шею. Священник прочел краткую молитву и осенил крестом осужденного. Внезапно распахнулся люк, и тело задергалось в агонии, от эшафота запахло туалетом. Толпа в восторге взревела – многие ненавидели герцога за очень высокие налоги и жестокость. Слава Единому Творцу, справедливость восторжествовала.

Леон, сидя за столом в кабинете, мрачно поглядывал на своих ближних. Яна, капитан Гальгано и Пишта в один голос убеждали его в необходимости казни всего семейства Морони, вплоть до пятого колена. Со взрослыми понятно, но там были и дети. Что делать? Умом он понимал: нельзя оставлять в живых кого-либо из рода Морони. Любой из них – это бомба замедленного действия, кто поручится за их благона-дежность в будущем? На что Пишта, весьма миролюбивый юноша, и тот решительно чиркнул себя по горлу:

– Только так, господин Леон. В истории есть примеры мягкотелости иных правителей, потом она им боком вылезла. Вы же не хотите тысяч невинных жертв при будущих восстаниях.

Естественно, Леон этого не желал. С тяжелым вздохом он бросил Гальгано:

– Сегодня ночью род Морони должен пресечься.

Капитан молча кивнул и вышел из кабинета.

– Пишта, вели принести вина, много.

Ночью мертвецки пьяного Леона, под приглядом Яны, слуги утащили в ближнюю спальню.

* * *

В герцогстве Морони задержались на четыре дня. Леон, как представитель императрицы, издал несколько указов: лишение рода Морони герцогского титула и дворянского звания и, конечно, конфискация всей собственности в пользу короны; снижение налогов вполовину, а также полная ликвидация многих из них – чем поднял любовь и лояльность народа к Камилле ди Сполето и к Империи в целом. Последний указ – о возведении капитана Гальгано в титул герцога и назначении его правителем бывших владений Морони – донесли до каждого жителя, которые дали вассальную клятву. Народ на площадях своих селений и городков присягнул на верность новоявленному герцогу и Империи Аргос, а дворян выдернули и доставили в замок. Где с ними жестко поработал сам Леон – ментально внушив страх и верноподданнические чувства к герцогу ди Гальгано.

После сеанса гипноза он с коварной ухмылкой сообщил нескольким десятками барончиков и ярлов, что их ждет в случае измены, продемонстрировав на живом примере. Подозвав к себе барона с наиболее отвратной рожей, приказал тому вслух произнести бунтарские слова супротив Империи и герцога. Радостно оскалившись, бородатенький мужик с баронской короной на башке заорал во всю глотку непотребное и тут же схватился за горло от начавшегося удушья. Через несколько минут он скончался в агонии. Дворяне прониклись до глубины души, многие встали на колени перед представителем императрицы – не губи, мол.

С гвардией дело обстояло примерно так же, правда, пришлось повесить с десяток отъявленных головорезов и насильников. «Не стоит перевоспитывать такую мразь», – объяснил Леон бывшему капитану.

Оставив ему в поддержку пятерку наемников, маленький отряд утром пятого дня покинул замок, увозя с собой в фургоне плененного герцога Гумберта ди Адельгиза и два десятка людей из его свиты.

Утро выдалось в меру теплым, солнце не спешило выглядывать из-за плотных облаков, и предстоящая дорога обещала быть приятной и комфортной. Тем не менее, едва стены Зечара скрылись из видимости, Леон перебрался с лошадки в фургон – впереди дальний путь, и задницу стоило поберечь, ей еще достанется от седла.

Землянин захихикал, вспомнив выпученные глаза капитана при получении герцогства: по здешним законам во время таких ритуалов лицо, дарующее дворянство, должно назвать свой титул и полное имя. Что Леон и сделал, после того как положил меч на плечо коленопреклоненного капитана. Сказал тихо и на ухо, чтобы не слышали местные дворяне, набившиеся в главный зал замка. Зомбированные ярлы, бароны и дворяне и пикнуть не посмели против, хотя имели полное право – герцогский титул могла дать только особа королевских кровей, не ниже.