Наследница по кривой

Сюрпризов Кира не любила, поэтому решительно отставила в сторону лыжи, гладильную доску, свернутый в трубочку ковер, сняла ключи с гвоздика у двери, открыла дверной замок и, отодвинув стальной засов, во всю ширь распахнула оббитую коричневым дерматином дверь.

Дверь глухо ударилась в стену и медленно поехала назад, Кира придержала её рукой, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку «чёрного» хода. Но удивление её быстро сменилось разочарованием: за железной дверью оказалась крохотная лестничная площадка, заваленная окурками и наполненная сумрачной тишиной.

Ступить за порог в притаившуюся неизвестность сразу Кира всё-таки не решилась – неизвестность всегда вызывала у нее неприятные ощущения. Среди всякой всячины на стеллажах отыскался автомобильный фонарь и, почувствовав себя увереннее, Кира осторожно шагнула за порог.

Мощный луч фонаря, разрезав сумрачную темноту лестничной площадки, замер на потолке на перегоревшей лампочке, помедлил немного и скользнул вниз: на перила, ступени, где толстым слоем лежала многолетняя пыль. На облупившихся потрескавшихся стенах, в углах, примыкавших к такому же потрескавшемуся потолку, клочьями висела оборванная паутина. Ни одна лампочка на лестничных площадках этажами ниже тоже не горела. Ничего таинственного и романтического с чёрным ходом связано не было – сплошная пыль и грязь. Тусклый сумрачный свет шёл из узкого лестничного «колодца», навевая неприятные ощущения, но Кира не привыкла отступать перед трудностями и стала осторожно спускаться вниз.

Всё говорило о том, что чёрным ходом давно не пользовались – время прислуг миновало и узкую «заднюю» дверь на первом этаже дома заложили кирпичом, заботясь о сохранении тепла. Жильцы входили в дом через «парадный» подъезд, но и второй выход в старом доме всё-таки оставили – только теперь нужно было спуститься по лестнице чёрного хода до самого подвала, пройти по нему и выйти через торцевую подвальную дверь – это было ужасно неудобно, и жильцы быстро забыли о втором выходе. Крохотные лестничные площадки чёрного хода быстро приспособили под общественные курилки, которые никто никогда не убирал, ну, может раз в год, когда ступать от окурков было уже некуда.

Дойдя до самого низа, Кира остановилась. Захламлённая «чёрная» лестница привела её в длинный подвальный коридор, по стенам которого в разные стороны разбегались трубы разной толщины. Пыльная лампочка в железном «наморднике» красным светом освещала железную дверь выхода слева от лестницы. Кира открыла её вторым ключом и осторожно выглянула наружу. Заваленные мусором ступени вели вверх, на крошечную заасфальтированную площадку, обсаженную чахлыми кустами акации.

На улице снова накрапывал дождь.

Кира посмотрела в низкое серое небо, подставила ладонь под небесные слёзы и улыбнулась.

Она любила дождь: шуршание дождевых капель по стеклу, чистоту воздуха и резкие запахи влажной земли и умытых листьев. Любила бродить под дождем по опустевшим городским улицам или разглядывать из домашней уютной темноты сквозь пелену дождя проезжающие мимо автомашины и окна противоположных домов…

5

Разбудил Киру телефонный звонок.

Не открывая глаз, она протянула руку на тихий монотонный звук и нашарила на столике телефонный аппарат.

– Слушаю вас, – сонно промямлила она в трубку, пытаясь вырваться из сладких объятий дрёмы.

– Доброе утро, Кира Дмитриевна, – холодно поздоровался Дмитрий Викторович Юшкин, совсем не ожидавший застать её по этому номеру. Все его худшие опасения сбывались – значит «наследница» не уехала домой, как говорила, а осталась в квартире, и хозяйничает, и, конечно же, собирается там жить. Лицемерка! – Вчера мы с вами договорились встретиться и сверить имущество в квартире с имущественной описью завещания – двенадцать часов вас устроит? Кстати, мобильный телефон у вас отключен. Я позвонил сюда и не ошибся.

Привычно поругав себя за забывчивость – она, как всегда, забыла поставить мобильный телефон на зарядку, Кира зевнула и открыла глаза.

Над ней был незнакомый высокий потолок с лепниной и массивная хрустальная люстра, чуть слышно позванивающая от гуляющего по квартире утреннего сквозняка. Она перевела взгляд на резную мебель, на круглый инкрустированный столик рядом с диваном, на незнакомый телефонный аппарат с определителем номера, ощупала под собой незнакомый диван (уснула она отнюдь не на кровати в спальне, а в гостиной на диване перед телевизором) и окончательно проснулась.

Проснулась и сразу же всё вспомнила, и уже открыла было рот, чтобы объяснить своё невольное «заселение» в квартиру Павла Шубина, но неожиданно передумала оправдываться, и рот закрыла.

Странное состояние беспечной юношеской независимости, возникшее в ней вчера под знакомым и в то же время незнакомым взглядом серых глаз Дмитрия Викторовича Юшкина, никуда не исчезло. Оно улеглось, перестало бурлить и, по-хозяйски расположившись в её душе, потеснив все другие чувства.

Нет! Она не станет ни перед кем оправдываться! С какой стати?! Это же ее квартира!