Наследники Ваньки Каина (сборник)

Наверху в комнатах все было перевернуто. Стеллажи, опоясывающие коридор и другие комнаты, были частью выворочены, книги свалены в груду, диваны взрезаны, письменный стол в кабинете зиял пустотами нутра. Ящики вынуты и брошены тут же. Зубоврачебное кресло и бормашина в кабинете сдвинуты с места.

В кухне, прислонившись к стене виском, застыла светловолосая девушка. Молча, огромными глазами, в которых еще плавал неугасший ужас, смотрела она на двигавшихся вокруг людей. Это была дочь Клембовских.

—Климов! — крикнул из комнат Селезнев. — Сюда!Он толкнул дверь и вошел в одну из комнат. Стас и Селезнев стояли над трупами. Убитых было четверо. Они лежали лицом вниз, затылки были у всех размозжены чем-то тяжелым. Пол и стены сплошь были забрызганы кровью.

—Веди понятых! — приказал Селезнев и, кивнув Стасу, стал приподымать трупы для опознания.

Шварц и горничная вошли. Старик, скорчившись и открыв рот, не мог оторвать глаз от убитых.

—Это кто? — спрашивал Селезнев, морщась и поворачивая голову рослого мужчины с искаженным криком лицом. Мужчина был в жилете и выпущенной из-под него ситцевой рубахе, сапог на босых ногах не было. Почти раздеты были и остальные.

Кто это, спрашиваю? — уже с раздражением вы крикнул Селезнев и отпустил голову. Она звонко ударила в паркет пола. Все вздрогнули.

Дворник... — пробормотал Шварц. — А я все думаю, почему Кузьма с субботы не заходил...

Горничная, мутно-белая, стояла, раскачиваясь всем телом, и вдруг медленно начала оседать на пол. Климов едва успел подхватить ее.

Воды! — сказал он.

С-сатана! — ощерился Селезнев. — Какая тут вода! Оттащи ее на кухню. Там отдышится.

Климов отнес горничную в кухню, положил там на стол. Дочь Клембовских, оторвавшись от стены, подошла, всмотрелась в лежащую, потом принесла воды, набрала в рот и брызнула ей в лицо. Веки у горничной затрепетали.Климов вышел.

Инструктор по научной части сметал на свои бумажки слой пыли в коридоре. Фотоаппарат и тренога стояли в углу.

Сняли, Потапыч? — спросил Климов.

Увековечил, — Потапыч обернулся и дунул себе в усы. Оба конца вскинулись и осели. — Почерк знакомый.

Те, что на хуторе поработали? — спросил Климов.

— Они. — Потапыч снял и, внимательно оглядев, вытер пенсне. — Очень беспощадно работают. Нет, это не здешние.

Наши кодекса боятся. По возможности не убивают. Это залетные.

— Вы мне дело говорите! — гаркнул Селезнев за дверью. — Что лепечете? Я говорю: вы что, шума не слышали?

Чуть слышно зашелестел голос старого Шварца.

— На понятых кричит, на арестованных кричит! — поудивлялся как бы про себя Потапыч. — Нет, господа красные сыщики, не одобряю я ваши методы.

Климов заглянул на кухню. Дочь Клембовских сидела за столом и пристально разглядывала что-то на противоположной стене. Казалось, она даже не осознает случившегося. Солнце плавило золото ее волос. Коричневые зрачки медленно коснулись Климова и вновь бездумно отвлеклись к прежней точке.Приехал эксперт судебной медицины. С ним оставались Стае и Селезнев. Им предстояло опросить соседей. Климов и Потапыч могли возвращаться в управление.

— Красотку эту прихватите! — приказал Селезнев, указывая подбородком на кухню. — Климов, сними допрос.

Климов растерянно кивнул. Было совершенно непонятно, как снимать допрос с человека в таком состоянии. Он вошел на кухню. Девушка сидела в той же позе, что и раньше. Худые локти были уперты в стол, глаза высматривали что-то на противоположной стене.

— Гражданка, — беспомощно затоптался рядом с ней Климов, — вам надо... В общем, поедете с нами.

Девушка с усилием вслушалась в его слова, казалось, она осваивает незнакомую чужеземную речь.

— Тут... недалеко, — мучился Климов, оглядываясь назад, — машина ждет.

В этот миг на кухню бочком скользнул Потапыч, оттер Климова и, не говоря ни слова, взял девушку за локоть и повлек ее к двери. Клембовская прошла, взглянув на Климова с немой и бессмысленной покорностью.

Пока ехали, не обменялись друг с другом ни единым словом. В подотделе Климов наконец взял себя в руки. Жалость жалостью, а дело делом.

Ваша фамилия, имя, отчество?

Клембовская Виктория Дмитриевна, — пробормотала девушка. Взгляд у нее стал осмысленнее. — Вы их найдете?

Глаза ее сузились. В них появилась странная, почти сумасшедшая настойчивость, от которой Климову стало не по себе.

Вы вот поможете, — сказал он, не выдерживая силы ее взгляда, — думаю, поймаем. — Воротничок был хоть выжми. Он пересилил себя. — Где вы работаете?

Учусь, — она опустила ресницы, и что-то в лице ее сразу построжело, — в Москве на медицинском факультете.

Расскажите, как вы обнаружили... — он все время подыскивал слова, — как вы...

Она подняла веки. Глаза ее опять ушли куда-то. На виске пульсировала жилка.

—Открыла дверь, — она задохнулась, секунду помолчала, но справилась с собой. — Открыла дверь... Никто не встречает... Вошла в папин кабинет. — Бдительный Потапыч подскочил со стаканом воды. Она пила, зубы лязгали о стекло.

—Отдохните пока, — сказал Климов, злясь на Селезнева за скоропалительность этого допроса. В конце концов, допросить можно было бы и через час.