Наследники предтеч 2

Через два дня опухоли начали спадать. А спустя ещё несколько часов кожа в местах уколов практически безболезненно прорвалась и оттуда, как крупные твёрдые угри, легко вышли гладкие блестящие семена (по одной штуке на ранку) примерно с льняное размером. Только у меня и Марка картина выглядела не так благополучно: вместо семян у нас на месте уколов образовывались гноящиеся чирьи, которые пришлось несколько раз прочищать и обрабатывать. Подумав, я предположила, что причиной такой негативной реакции является ничто иное, как способность моего вида вырабатывать вещества, отгоняющие или даже убивающие покусившихся на наше тело. И, в то время, когда у Homo oculeus под кожей мирно развивается зачаток будущего семени, в нас он гибнет и начинает разлагаться, что, естественно, причиняет гораздо больше неудобств.

Убедившись, что опасности для жизни семена не представляют, караван наконец пристал, и обезвредив большую часть растительных ловушек ударами палок, люди ненадолго ступили на твёрдую землю. Коварные вьюнки (именно так выглядели растения с усиками-зародышами) по большей части концентрировались у самой воды, но всё равно ни один из осмелившихся сойти на берег не ушёл от хотя бы одного удара «осеменителей», как прозвали свободные зловредную траву. Кстати, у всех, кто всё-таки подцепил «семена» повторно, опухоль была гораздо слабее и проходить начала раньше.

336-е — ночь 337-х суток (15–16 сентября 1 года). Река — странные джунгли

После краткого привала мы ещё сутки сплавлялись вниз по течению, прежде чем заметили, что далеко впереди река заканчивается. Как только это выяснилось, караван остановился, и люди принялись расчищать берег от осеменителей. Потом лидеры групп и активисты отошли для разговора, а остальные приступили к сбору пищи, ягод, используемых в качестве репеллента, и хвороста. В принципе, никто не запрещал присоединиться к обсуждению всем желающим, но воспользовались этим правом лишь несколько человек.

Порадовавшись тому, что к ногам вернулась подвижность, хотя ещё оставались многочисленные болячки и припухлость, я залезла в кроны. Эти джунгли сильно отличались от всех, встречаемых прежде. Огромное видовое разнообразие сочеталось с необычно высокой плотностью жизни различной природы. Например, на одном дереве мне удалось собрать шесть разных видов плодов за счёт лиан и паразитирующих в кроне растений, найти вкусный гриб и множество съедобных насекомоподобных.

По пути обратно меня окликнул сатанист.

— Как ноги? — вопрос насторожил. С представителями этого племени у меня так и не улучшились отношения.

— Не жалуюсь.

— Тогда ты не могла бы оказать всему каравану одну услугу?

Я с интересом посмотрела на мужчину, а потом на других, собравшихся вокруг, в том числе и Дета. Не дождавшись ответа, сатанист продолжил:

— Пройди поверху до самого устья и, выбрав место поудобнее, оглядись. Нам интересно, что представляет из себя тот водоём, в который впадает река.

Я согласно кивнула. Представитель враждебного племени облегчённо вздохнул, видимо, считая, что из-за личного предубеждения ответ может быть отрицательным, и передал мне вытащенный из-под балахона бинокль.

— Ты осторожней там, — посоветовал Дет. — Не рискуй зря.

— Не собираюсь, — заверила лидера. — Только…

— За детьми мы присмотрим! — пообещал Сева, следящий за нашим разговором с плота.

Почти сразу же после разговора, отнеся корзину с добычей на плот, я покинула лагерь. Путь вдоль берега по верхнему ярусу леса занял больше часа: я не торопилась, оберегая ещё не полностью оправившиеся ноги, и настороженно оглядывалась по сторонам. Несколько раз заметила достаточно крупных, чтобы представлять опасность, хищников, но от встречи с ними удалось легко уклониться. Наконец достигла цели, но дело застопорилось — лил дождь. Поэтому, наскоро устроив гнездо в ветвях, я устроилась на отдых. Выспавшись и дождавшись, когда тучи рассеются, выбрала дерево повыше, забралась на его вершину и достала бинокль.

Нет, река впадала не в озеро — в море, а то и вовсе в океан. Или если в озеро, то в огромное, вроде земного Байкала, так что другого края даже с вышки в бинокль не разглядеть. Острова есть — и много, а противоположного берега не видно. Только сейчас до меня со всей очевидностью дошёл простой факт — путь закончен, плыть дальше некуда. Свободные подозревали об этом ещё до моего отхода и с грустью припоминали удобное озеро с гораздо меньшим количеством кусачих насекомых, без осеменителей у воды и зелёного тумана. Да, многие жалели, что тогда слишком привередничали и приняли решение плыть дальше, но большого толку от признания прошлых ошибок не было. Кстати, к чести Севы и прочих, голосовавших за то, чтобы остановиться, они ни разу не попрекнули этим остальных.