Наследники предтеч 2

Чтобы добраться до суши, каравану пришлось преодолеть широкую полосу листьев кувшинок, а потом прибрежные заросли высокой осоки. Вопреки нашим опасениям, местность мало напоминала знакомое болото, скорее, пойменный или мангровый лес, расположенный на очень пересеченной местности. Многочисленные пологие и крутые холмы, горы и скалы перемежались затопленными из-за лунного прилива ямами и оврагами. Богатый состав растительности сильно отличался от болотистого, больше, хотя и не полностью, соответствуя влажному тропическому лесу.

Берег встретил нас неприветливо. Стоило людям вступить на твёрдую землю, а точнее, на густую прибрежную траву, как они были атакованы. Наш плот пристал в числе первых, и, не сразу разобравшись, в чём таится опасность, немало свободных, и я в их числе, попали в эту ловушку. Спрыгнула на берег, и тут же из травы взметнулись тонкие и длинные бледные выросты, которые хлестнули по ногам, загоняя острые кончики глубоко под кожу. Вырвавшись из своеобразного плена (к слову, это оказалось совсем легко) все жертвы поспешно вернулись на плоты.

На этом процесс застопорился: ни уже пострадавшие, ни просто предупреждённые об опасности люди не спешили сходить на берег. Ранки от уколов остались совсем маленькие, крови почти не выступило, но дискомфорт усиливался, жжение в местах проколов нарастало, окружающие ткани покраснели и отекли, как от пчелиных ужалений. Спустившись чуть ниже по течению, свободные снова, на сей раз гораздо осторожнее, попытались выбраться на сушу — и снова попали в ловушки, расставленные неведомыми противниками. После этого единогласно приняли решение проплыть опасный участок и, выведя плоты за пределы прибрежных зарослей, снова отдали их во власть слабого течения.

За пару часов ноги у всех ужаленных отекли и до колена онемели, отказываясь повиноваться. Не придав вначале мелким ранкам значения, мы совершили большую ошибку и теперь расплачивались за неё. Одно хорошо — несмотря на то, что большинство попавших в ловушку лишилось возможности ходить, общее состояние практически не ухудшилось, а вызвавший вначале беспокойство лёгкий озноб быстро прошёл. Может, именно поэтому, а ещё потому, что несмотря на затруднённые движения, боли почти не чувствовалось, люди не спасовали перед обстоятельствами. К утру были предприняты ещё две попытки выйти на сушу. Хотя обе оказались неудачными, но кое-какие выводы они сделать позволили. Во-первых, эти ловушки срабатывают только на достаточно крупных животных, потому что простое шевеление бамбуковым шестом их не активировало, а упор с нажимом или резкий удар заставлял сработать. А, во-вторых, судя по нескольким наблюдениям за оленями, приближающимися к воде, яд не так опасен, как мы опасались. По крайней мере, их конечности не распухали и, хотя животные проявляли недовольство, когда по ним хлестали мини-плети, но после вели себя спокойно. А ещё, оторвав один из выростов, мы проверили его на кольце и с удивлением констатировали, что он съедобен.

— Не понимаю, с чего тогда воспаление? — смахивая со своего лица кровососов, поинтересовался Игорь.

— Это как раз просто, — пожала плечами Надя. — То, что безопасно при контакте с кожей или поедании, может вызвать очень серьёзную, вплоть до смерти, реакцию при попадании в кровь.

— Ну, нам же не в вены вкололи, — возмутился Маркус, смерив терапевта недовольным взглядом. — Так что нечего панику наводить.

— А я и не навожу, — обиделась та. — Просто пример привела. Скорее всего, через некоторое время у нас выработается невосприимчивость к этому веществу, и мы будем реагировать не сильнее, чем олени на берегу.

В связи с большим количеством пострадавших и их нежеланием полностью лишаться подвижности, многие изготовили самодельные костыли и вскоре уже бодро передвигались с их помощью по плотам. Некоторые рисковые личности из числа пострадавших даже выдвинули рацпредложение, чтобы группа на костылях расчищала путь ещё здоровым, приводя в виде аргументации то, что у них ноги всё равно почти ничего не чувствуют, так что ещё несколько десятков уколов погоды не сделают. Естественно, на это предложение никто не согласился, поэтому пока приходилось довольствоваться тем, до чего удавалось дотянуться с приставшего плота.

Благодаря последнему, кстати, произошло приятное открытие. Крупные, со средний крыжовник, черно-фиолетовые ягоды, растущие гроздьями на полузатопленных прибрежных кустах, вначале показались бесполезными: не ядовитые, но тем не менее совершенно не съедобные из-за горького вкуса и противного запаха. После первого разочарования их уже собирались выкинуть, но почти одновременно на нескольких плотах заметили, что их аромат отпугивает мух. Не так хорошо, как мой природный репеллент, но намазавшиеся тёмной вонючей мякотью подвергались укусам гораздо реже! В результате ягоды стали пользоваться большим спросом, а над караваном поселился насыщенный аромат порченых кабачков.