Наследие предков

— Я человек разумный, — продолжал Радомир, — но если скажу твоему господину, что это после стряпни твоей у госпожи рвота кровью началась, он может не так все понять…

— Господи… — прошептала Мария, прижав ладонь к белому как снег лицу. — Я не виновата… Господин, я ничего не сделала!

— Разве я говорю, что ты что-то сделала? — вкрадчиво произнес Радомир. — Я только говорю, что госпоже худо стало после того, как она каши твоей поела.

— Это все она… — прошептала Мария, кивая головой. — Крутилась здесь да все расспрашивала…

Мария отняла руку от губ и упала на колени перед Радомиром, утыкаясь головой в пол.

— Господин… Я не виновата… Это все она… Взяла в свою голову дурную мысли какие-то неразумные, да теперь желает, чтобы все в ее мысли бредовые верить начали!

Мария начала реветь, шепча мольбы о пощаде и сверля лбом дыру в половице. Радомир наклонился к Марии и положил ладонь ей на плечо:

— О ком ты говоришь?

— Об Авроре! Это же она вас против меня настропалила?!

Радомир прищурился, глядя на ревущую кухарку.

— А причем здесь Аврора? — спросил он.

Мария разогнулась и вцепилась руками в колени Радомира:

— Так приходила она сюда давеча и крутилась возле меня, пока я стряпала. Все расспрашивала про кашу, которую я госпоже готовила, да про то, кто на кухню вечером тем страшным заходил. Я ей все рассказала: и про кашу, которую господин Гелиан наказал сварить, и про рецепт, и про молоко да сахар, которые на кашу ту я пустила. Все хотела знать, дура набитая: кто мне что приносил, кто солил да сахарил, кто на кухню заходил и рядом был, кто кашу тую госпоже в комнату нес. Она даже со Стасой, которая и несла ту кашу госпоже, разговоры вела. Мы-то все подумали, что ей Катька наказ такой дала: все у всех спросить, да доложить потом. А она, оказывается, выслужиться захотела да нас всех обвинить! Не верьте ей, господин Радомир! — взмолилась кухарка. — Дуракам веры нет!!!

— И что же ты Авроре рассказала?

Спустя двадцать минут Радомир узнал имена всех, кто побывал на кухне тем вечером. Гелиан, Анна, Савелий, Антон, Катька, половина служащих дома и еще треть штата охраны. Закончив свой рассказ, кухарка снова начала кланяться и пощады просить.

— Ладно, Мария, — произнес Радомир, откидываясь на спинку кресла. — Вижу я, что ничего крамольного ты не сотворила. Но если не хочешь, чтобы разговор с тобой подобный Гелиан или Савелий вели, запомни наказ мой строгий: отныне будешь готовить для госпожи только сама, и сама же будешь еду эту ей относить. Если госпоже от твоей стряпни снова худо станет, я прямиком к Гелиану пойду и тогда не надейся, что все для тебя только разговором закончится.

— Да, господин Радомир. Буду делать, как вы скажете!

— И еще кое-что: держи рот свой на замке о беседе нашей. И об Авроре помалкивай. Если спросит кто, чего вызвал я тебя, скажешь, что наказ я тебе давал о том, что и как лучше для госпожи твоей готовить, чтобы здорова она была. Ну, а если ума тебе не хватит поступить, как я говорю, ты знаешь, что дальше будет…

Мария разогнулась и уставилась зареванными глазищами на него:

— А если Катька расспрашивать начнет? Что мне ей сказать?!

— А разве Катька уже не расспросила тебя о том, что и как вечером тем было? — нахмурился Радомир.

— Так, нет же, — ответила кухарка. — Я ж думала, что она Аврору за этим прислала…

— А, ну да, — кивнул Радомир. — Она же к тебе Аврору и прислала.

— Так Катька Аврору прислала или эта дура сама решила нос свой куда не просят сунуть?

— Она ж дура, — улыбнулся Радомир. — Она же все по чьему-нибудь наказу делает.

— Ой, не нравится мне все это, господин Радомир.

— Сколько у тебя детей? — вдруг спросил Радомир.

— Пятеро… — ответила кухарка.

— И все, небось, к тебе три раза в день на кухню бегают?

— Ну, так подадут что, помогут чем… — прошептала Мария. — То ж дети, господин…

Радомир наклонился к Марии и заглянул ей в глаза:

— Если хочешь, чтобы и дальше твои дети ели досыта три раза в день, рот свой закрой да помалкивай. Все поняла?

— Д-д-да.

— А теперь ступай, Мария. Скоро вся семья соберется, чтобы стряпни твоей отведать, а ты тут лбом половицы бьешь…

Мария поднялась с колен и, вытерев передником лицо, зашагала к выходу.

— Конечно, господин Радомир. Я все поняла.

***

Гелиан сидел за столом в окружении своей большой семьи. Он пил холодный ячменный напиток из бокала и в пол уха прислушивался к сторонним разговорам. Кто-то рассмеялся. Это Катерина.

— И что, никто из вас действительно не знал, кого господин выберет? — спросила она.

Ответ держал Антон:

— Мы даже ставки сделали. Все на Шанталь поставили, а мама на Терру.

— Госпожа, а почему на Терру? — продолжала смеяться Катерина.

— Потому что среди трех сестер она — самая умная, — ответила мама.

— Не самая, — пробурчал отец. — Шанталь оказалась умнее.

— И то верно! — расхохотался Антон. — Гелиан, в твоей формуле идеальной жены есть ошибка! Придется рассчитать все заново!

— Ты опять по лицу получить желаешь? — приподнял бровь Гелиан.

Антон потер синюшную скулу и умолк.

— Господин Гелиан, — не унималась Катька, — так почему госпожа Терра?