Наследие богов

Елена закачала головой.

— Они все сейчас позади обоза идут вместе с Вараввой. А он-то ни кого не отпустит зазря.

— Обещал навещать нас в обозе.

Елена улыбнулась.

— Раз сказал, значит, обязательно навестит. Просто время ещё не пришло.

Обе устало вздохнув, продолжили свой путь в длинной веренице телег обоза.

Где-то замычала корова. Привыкшая к утренней дойке и душистому сену, она требовала к себе внимания, не понимая, что хозяину, идущему за ней следом, сейчас ни как не выполнить её желания.

— Потерпи милая, скоро придём. Я тебя подою и сенца задам. — Дед Кузьма, подгоняя свою Пеструху прутом, шёл следом за своей любимицей. — Потерпи ещё чуток, потерпи.

— Кузьма. — Старика всё время по доброте душевной подтрунивали, не понимая такого отношения к животному. — Твоя Пеструха весь обоз назад тянет. Ты б её от телеги то отвязал, лошадь и та упирается.

Дед привык и ни как не реагировал на такие шутки.

— Иди хорошая моя, иди. Вот молодца. Ну, ещё немножко. Вот так, вот так.

— Надо было под нож её пустить, а тебе всё жалко. Теперь мучайся с ней.

— Я тебя скорее под нож пущу. — Кузьма, потеряв терпение, повернулся к советчику. — Мне старейшины не указ.

С соседней телеги поддержали деда.

— Оставь его в покое. Не видишь, что у него кроме Пеструхи нет боле ни кого. Сына он схоронил, после того побоища на поле со степняками, да жену следом за сыном.

Надоедливый советчик затих, понимая, что зря завёл разговор за эту корову. Да не со зла ведь.

Обоз продолжал двигаться вперёд. Уставшие лошади мотали головами и постоянно фыркали, требуя отдыха и воды. По обозу пошёл людской ропот.

— Кони устали. Поить надо, а привала всё нет!

— Передайте вперёд, пусть привал делают!

— Спят они там, что ли?

Возмущение по цепочке дошло в голову обоза. Прекрасно всё понимая, тем не менее, Род не останавливал обоз.

— Народ бунтует. — Волхем толкнул Рода в плечо. — Пора останавливать обоз.

Тот не обращая внимания, продолжал идти вперёд. Оставалось совсем не много. Вереница телег уже спускалась в ложбину к долгожданному ручью. Род остановился, к чему-то прислушиваясь, и поднял вверх правую руку.

— Здесь сделаем привал. Ручей должен быть где-то не далеко справа.

Шедшие за ним телеги начали останавливаться. Обернувшись назад, он обратился к тем, кто шёл за ним:

— Распрягайте лошадей и ведите их за мной. Телеги пусть остаются на тропе. Передайте это по всему обозу.

Свернув вправо и опираясь на свой посох, он не спеша стал спускаться вниз в ложбину. Волхем последовал за ним.

— В этих зарослях чёрт ногу сломит.

— Не ворчи. — Род помог ему преодолеть не глубокий ров. — Иди за мной и показывай дорогу другим.

— А если там, куда ты нас ведёшь, ни какого ручья вовсе нет?

Род ни чего ему не ответил, продолжая спускаться всё ниже. Деревья поредели, а под ногами началась каменистая почва. Пройдя ещё с десяток саженей, неожиданно послышался шум журчащей воды. Идущий рядом с Родом шаман, обрадовался этому звуку, как маленький ребёнок.

— Кажется, действительно вода. — Он ускорил шаг и почти бежал к долгожданной влаге. — Ещё не много и я буду думать, что ты настоящий колдун.

За ними следом спускались люди, ведя на поводу уставших лошадей. Обрадованные долгожданным привалом, люди доставали из своих дорожных мешков провизию и усаживались прямо на землю. Развязывая узелки, они доставали из них хлеб, мясо, лук. Опустевшие за ночь желудки требовали пищи. Кто-то, взяв большие горшки и специально пошитые из толстой кожи мешки для воды, пошёл вслед за старейшинами к воде. Разговор стал громче и веселей. Утомительная дорога на какое-то время закончилась, и можно было забыть о ночных дорожных кошмарах. Солнце поднялось высоко над лесом и под его густыми кронами стало светло. Наскоро перекусив, не выспавшиеся за ночь люди, ложились спать прямо на траву под деревьями. Нужно было успеть и поесть и отдохнуть, так как все понимали, что привал будет не долгим и очень скоро Род поднимет их опять в дорогу.

Подбежав к весело журчащему ручью, Волхем лег на грудь и припал губами к прохладной влаге. Напившись вдоволь, он сел на камень и с довольным видом достал из своей котомки краюху хлеба.

— Вот пожую хлебца, и помирать можно.

Стряхнув капли воды со своих рук, Род оглянулся на шамана.

— Это от чего ты помирать собрался? От хлеба что ль?

— Я говорю, что сытому помирать всегда легче, чем голодному.

— Есть разница?

— Смотрю я на тебя Род и диву даюсь. Ты словно с другого мира к нам пришёл. Конечно, разница есть. Хотя бы в том, что сытому телу уже ни чего не надо, а душе в этот момент всё равно.

Род засмеялся.

— Интересная у тебя философия. Главное, я заметил, что ты любое дело со смертью мешаешь. Не страшно?

— Чего здесь страшного? Смерть она и есть смерть. Рано или поздно ты увидишь перед собой её отвратительную рожу.