Наследие 2

— Так что бороться против транснациональных биотехнологических гигантов можно. И если правительства не спешат защитить своих граждан, то важную роль должны сыграть общественные организации, в том числе экологические. Именно объединения тех, кому не безразлично будущее планеты и наших детей, в большинстве стран являются единственной силой, продвигающей законодательные инициативы в этой области и зачастую играющей решающую роль в информировании общественности.

«И иногда это стоит людям жизни», — подумала Алена, вспоминая список погибших в борьбе с «Выживанием» только на её памяти: безобидный Стасик Орешников, Гуру, Венката, таинственный биолог Смит… Сколько людей перемололи жернова наживы кучки толстосумов, жаждущих получить власть над миром?

— Мы боремся, и будем бороться впредь, — ответила она. — Но нас, к сожалению, слишком мало. Большинству жителей страны совершенно неинтересно губительное распространение по России ГМ-лобби и их детища. Мы вступили в ВТО и машины подешевели — вот оно, счастье! Мало кто задумывается о будущем. Набили живот, а там хоть трава не расти! — Алена со вздохом покачала головой. — Как бы потом не пришлось горько жалеть, только будет уже поздно. Нам необходимо плотнее сотрудничать с зарубежными единомышленниками, обмениваться опытом и координировать совместные действия. Ты летишь на Конгресс?

— Обязательно, — кивнула Виктория. — У нас, правда, нет на это денег, но добровольцы организовали сбор средств, да и зарплата на днях. Думаю, справлюсь.

— Отлично, — подвела итог Алена. — Там и увидимся. Как раз в те же дни Госдума примет решение о судьбе нашего Закона об Экологическом Сельском Хозяйстве. Вот и узнаем, о чем в действительности заботится наше правительство.

Москва, Кремль, кабинет Генерала, 18 сентября 2014 года, 13 часов 45 минут, время московское.

Немолодой грузный мужчина в дорогом чиновничьем костюме сделал паузу в докладе и внимательно посмотрел на Генерала, ожидая реакции начальника. С минуту тот молча изучал предоставленный отчет, после чего задал вопрос, не отрываясь от чтения:

— Насколько надежен этот Бурлаков как источник? Почему Шаройкина в разговорах с вашими оперативниками скрывает его экспертную деятельность?

— Не думаю, что это связано с чем-либо конкретным, — ответил подчиненный. — Шаройкина вообще очень неохотно идет на контакт, предпочитая сохранять независимость. Фактически она состоит с Бурлаковым в гражданском браке, но её скрытность одинаково распространяется на всё. Мы полагаем, это вызвано её принципиальным недоверием к теневым властным структурам, развившимся у неё с момента разрыва отношений с Рогожиным. Сам Бурлаков может оказаться тем, кого мы ищем. Перспективный вирусолог, кандидат наук, мог бы стать доктором ещё пять лет назад, но постоянно откладывает защиту диссертации в угоду работе. Характеризуется руководством как фанатик от науки. Его перетащили в Москву из Новосибирска, где он пятнадцать лет работал в одном из «ящиков» бывшего НПО «Вектор», за какие-то выдающиеся результаты. Политикой не интересуется, но поддерживает Шаройкину в её деятельности. Все исследования ОАГБ за последние два года проходили с его участием. Общий вывод: специалист высокого уровня. Не находится под контролем представителей Чиновника в науке и не состоит в политических партиях и объединениях. Я бы сказал, редкость и большая удача для нас.

— Он занимается исследованием образцов тканей Капланского вторую неделю. Я хочу знать результаты. Даже промежуточные. — Генерал посмотрел на подчиненного поверх документа. — В вашем отчете сказано, что Шаройкина отметила наличие успехов, но не дает конкретной информации до окончания исследований. Так получите их напрямую от Бурлакова. Установите с ним контакт. Только аккуратно, такие люди не продаются за деньги, не спугните. Мне не нужны осечки. Заинтересуйте его сотрудничеством, дайте новейшее оборудование, компьютеры или что там в цене у ученых. Контролировать лично! В кабинете с резными ручками не должны получить эту информацию. За Шаройкиной следить круглосуточно.