Наслаждение во тьме

Своей? Он сразу же упрекнул себя. Не своей. Сучка была хладнокровной убийцей. И хотя обычно он восхищался этим качеством в женщине — Даллас был известен свиданиями с порно актрисами, эмоционально нестабильными наследницами богатств и золотыми ледяными принцессами — но не был поклонником болезни.

Вот что ему известно. Тринити — женщина, которая брала желаемое, невзирая на последствия. Доказательство: она заражала мужчин, оставляя тех, кто понравился, и, вышвыривая остальных, заставляя их самих заботиться о себе и заражать других. Доказательство: она разрушила одну планету и быстро переехала на другую. Доказательство: она заявила, что любит Далласа, желает его, и все равно позволила его застрелить, а не принять лучи на себя.

Раз Тринити такая эгоистичная и корыстная, она должна задаться вопросом, почему все еще не заразила его, как того отчаянно хотела. Имел смысл только один ответ. Она не могла. Ей нужно согласие физическое или эмоциональное, не имеет значение. С помощью обольщения или манипуляции королеве нужно добиться «да». Необходимо.

Теперь все становится ясно. Тринити была женщиной, источником заразы… последователем. Три аспекта, как он и предполагал, но без согласия она застряла. Не могла ему навредить. Значит, он, наконец, кое-что нашел: слабость.

Как ему это поможет?

Если она возникнет перед ним, вновь в осязаемом виде, Даллас может надеть одно из успокоительных колец А.У.Ч. Кольца выглядят невинно, но стоит передвинуть камень в центр, и появляется крошечная иголка… иголка. Это слово охладило его пыл.

Инъекция, даже такой крошечной иглой, могла привести к разрушительным последствиям. Для него, для всего А.У.Ч. Кольца не походили на дротики и не прижигали рану. Если прольется хоть небольшая капля крови… а так и будет, потому что болезнь Шонов всегда знала, где аварийный люк, всегда знала, где новый носитель…

Некоторые из лучших сотрудников А.У.Ч. так заразились при первых тестированиях Шонов.

Мысль внезапно опровергла его новую теорию, что Тринити нужно «да», прежде чем выполнить грязную работу. Доктора не соглашались, но все равно стали инфицированы.

Или, может, они впустили вирус. Конечно, непреднамеренно. Вирус был чужим, живым и мог нашептать им что-то, обмануть.

— Проснись и пой.

Даллас оторвался от своих размышлений и посмотрел на говорившего. Миа. Она стояла у кровати и улыбалась, показывая жемчужно-белые зубы. Миа была ходячим противоречием, и много лет назад он думал, что в нее влюблен.

Он обещал себе никогда не вспоминать о тех темных годах, когда наблюдал за ней, хотел, но Миа не переступала черту дружбы, и никогда не отступал от своего слова. До этого момента. Даллас списал все на болеутоляющие, которыми накачивали его организм.

Он подумал, что Ноэль Тримейн очень на нее похожа. Милая, но несгибаемая. Возможно, поэтому он, в конце концов, переспит с Ноэль и положит конец их дружбе с Гектором. Возможно, он притворится, что это Миа.

«Думал, ты будешь держаться подальше от Ноэль».

«Бьюсь об заклад, она одарит потрясающей заботой и лаской».

Даже в его печальном состоянии тело мгновенно отреагировало на эту мысль.

«Не бросайся с головой в этот любовный треугольник прямо сейчас. Тебе есть о чем беспокоиться». Гектор заходил к нему много раз, и Даллас едва не сломался и чуть не спросил парня, что тот думает о новом агенте. Но сумел удержать язык за зубами. Им всем было о чем беспокоиться.

— Игнорируешь меня? — спросила Миа, фальшиво улыбнувшись. Да, Даллас понимал, что она притворяется, но не знал почему. — Или твой изнасилованный мозг, наконец, сдался и окончательно иссох?

— Привет, — поздоровался он. — И мой мозг в порядке, спасибо.

— Давая осмотрим твою грудь. — Не дожидаясь его разрешения, она сняла повязку, скрывающую рану. Она стиснула зубы. — Останется крохотный милый шрам.

Если под «крохотным милым шрамом» она подразумевала «громадный кратер», то да. Все верно.

Раздался стук в дверь, и Даллас перевел взгляд. Вошел Гектор, словно его вызвали прежние мысли.

— Я принес тебе кекс из пекарни снизу.

Гектор протянул свою руку без татуировок, когда подошел к кровати. Ту, которой не мог дематериализовать и пробивать что угодно.

Даллас жил на супе и с радостью взял… пустую обертку. Он нахмурился.

— Где чертов кекс?

Гектор пожал большими плечами.

— Я съел его по дороге. Прости.

Даллас отмахнулся от него, затем выбросил обертку.

— Так что случилось? — А что-то определенно произошло. Несмотря на улыбки и «подарки» от обоих исходило напряжение, которое они не смогли скрыть.

— Ну, — начала Миа, поправив его повязку.

— Привет, привет. Я принес моему красавчику цветы, — сказал Девин с порога, обратив на себя все внимание.

Воссоединение. Великое.　

— Разве у них нет ограничений на количество людей в моей палате?

— Конечно, есть, — сказал Девин с кивком. — Дай мне минуту, чтобы ради тебя избавиться от всех.

Он бы это сделал. Заставил всех уйти, контролируя их тела. Девина никогда не волновало, разозлит ли он кого-то, и Далласу всегда это в нем нравилось.

— Они могут остаться. Ты можешь остаться. Кто-нибудь просто скажет мне, что происходит?