Наслаждение («Il piacere», 1889)

Вне козней, злобы, суетных желаний,
Стоит она, вся — сила, вся — покой,
Как та, что, зная Зло в груди людской,
Всегда чужда огню его алканий.

— Ты, что смиряешь вихри, ты, в чьей длани
Ключи от всякой двери — пред тобой
Я весь поник: — владей моей судьбой,
Дай мне почить у новой, светлой грани!

В руках твоих, безгрешных и блаженных,
Свет солнечный, Причастие горит.
Ужели мне нельзя припасть к нему? —

И вот она, прибежище смиренных,
Склонясь ко мне с Дарами, говорит:
— Приникни же ко Благу твоему.

IV

Я — говорит мне — роза неземная,
Возникшая из лона Красоты.
Я — высший дар забвенья, полноты,
Я — сладкий мир и высота живая.

Паши, Душа скорбящая, рыдая,
Чтоб жать ликуя то, что сеешь ты,—
За долгой скорбью, гранью темноты,
Ты снищещь свет, где — все блаженство рая.

— Аминь, аминь, Мадонна; пусть волною,
Живым ключом, моя прольется кровь,
Пусть скорбь его питает вновь и вновь —

Пусть этот вал сомкнётся надо мною;
Но пусть увижу в горькой глубине
Волшебный свет, струящийся ко мне.

Die XII septembris MDCCCLXXXVI.

VII

Скифанойя высилась на холме, в том месте, где цепь возвышенностей, оставив берег и обхватив море амфитеатров, выгибалась внутрь и опускалась к равнине. Хотя вилла и была построена кардиналом Альфонсом Карафой Д'Аталета во второй половине XVIII века, но по своей архитектуре отличалась известной чистотой стиля. Имела вид четырехугольника, в два этажа, где портики чередовались с комнатами; и эти именно пролеты портиков придавали зданию легкость и изящество, так как колонны и ионические пилястры казались построенными по чертежам и с гармонией Виньолы. Это был поистине летний дворец, открытый морским ветрам. Со стороны садов, по склону передняя выходила на великолепную лестницу в два рукава, спускавшуюся к окруженной каменного балюстрадой площадке в виде просторной террасы с двумя фонтанами. С двух концов террасы вели другие лестницы, вниз по склону, образуя другие площадки, и так почти до самого моря; и с этой последней площадки, среди пышной зелени и густейших розовых кустов, семью изгибами открывалась вся лестница. Достопримечательностью Скифанойи были розы и кипарисы. Роз всех пород и всех времен года было достаточно, чтобы «добыть девять или десять мер розовой воды», как сказал бы певец «Сада Чести». Остроконечные и темные кипарисы, священнее пирамид, загадочнее обелисков, не уступали ни кипарисам виллы Д'Эсте, ни виллы Мондрагоне, ни другим гигантам, возвышающимся в прославленных виллах Рима.