Нашествие с севера

— Всё равно проходите, — на секунду призадумавшись, ответил-таки стражник, а когда Служители вошли, добавил: — Только не скажет она ничего… Как этого идола ожившего прибили, с тех пор она и молчит…

Жрица была заперта в серебряной клетке, на решетчатой дверце висел огромный замок, который Веллет заказал мастеру Клёну, как только узнал, что среди пришельцев есть кузнец. По стенам и на полу были разбросаны нашлепки жидкой кашицы и небольшие куски мяса — узнице регулярно, дважды в день, приносили пищу, и она столько же раз вышвыривала ее из клетки. Не отказывалась она только от небольшого жбанчика кислого вина, который ей давали, опасаясь, что ведьма может не дожить до казни. Жрица растянулась прямо на полу рядом с дощатой лежанкой. Сейчас она уже мало была на себя похожа, скорее, она напоминала свой собственный труп. Лицо ее исхудало и было странного иссиня-бледного цвета, скулы выступили наружу, а глаза бессмысленно таращились на потолок.

Она явно не спала и была в сознании, но на вошедших не обратила никакого внимания, как, впрочем, уже давно не обращала внимания ни на что. Злобные прислужники Безымянного разрушили надежды на лучший мир, не дав ей принести свое тело в жертву Великому Каде и получить взамен вечное блаженство или хотя бы покой для души. Теперь она умрет от рук этих несчастных, не ведающих, что творят, и ее не ждет ничего, кроме вечного мрака небытия, как и ее убийц, добровольно отказавшихся от благ лучшего мира. Всё, что могла, она сделала для этих людей, она честно пыталась спасти их души, открыв ворота тысячеликому Каде… Хотя надо было раньше убеждать людей — воинов, землепашцев, рыбаков, охотников, погонщиков оленей — меньше слушать лживых разжиревших прислужников Безымянного, говоривших, что Творец попускает нашествия мертвого воинства в наказание за неправедность жизни земной и небрежение к Служителям. Не надо было прятать священные изваяния в подземелье, а ставить их прямо у ворот замка и открыто, не таясь, им поклоняться. Открытому слову верят больше, чем тайному. Только бы там, на воле, остался хоть кто-нибудь из познавших Каду, который не может прийти не позванным, поскольку оставляет смертным право выбора. Жрица Органа лежала неподвижно и безмолвно, не обращая внимания на входящих и выходящих стражников, на клетку, которая не позволяла ей дотянуться до священного изваяния, чтобы скинуть с него покрывало. Она ждала, что ей явится хотя бы Голос, который успокоит ее и наставит на путь, а еще объяснит, как в дебрях Посмертья отыскать путь в мир Кады, где нет ни боли, ни страдания, ни смерти, ни тоски… И еще она старалась порой разглядеть в складках покрывала очертания священного изваяния Кады, скрытого от ее жаждущего взора злобными невежественными людьми, не познавшими света истины…

Служители долго стояли в нерешительности, не зная, что бы такого сделать, чтобы заставить жрицу хотя бы заметить их или отвлечь от тех мыслей и грез, в которые она была погружена. По всему было видно, что Органа чего-то ждет то ли от смерти, то ли от остатка жизни…

Герант обошел клетку, но ее полураскрытые веки даже не дрогнули, и тогда он протянул руку к накидке и сорвал ее с идола. Узница, боковым зрением уловив его движение, вздрогнула и приподнялась на локте, а потом села на настил, прислонив спину к серебряным прутьям. Теперь она, не мигая, в упор смотрела на идола, а серебряные прутья решетки, судя по всему, не вызывали у нее ни боли, ни даже беспокойства. Оба служителя уловили, что она не противопоставляла Силе освященного серебра никакого черного ведовства, а это означало, что никакие темные духи не гнездились в ее изможденном теле и никакие силы, рожденные Тьмой, не были ей подвластны. Жрица по-прежнему не замечала Служителей или делала вид, что не замечает, — в ее глазах отражался только идол.

Герант и Нау встали у нее за спиной и замерли. Если Органа их и заметила, то она наверняка уже о них забыла. Осталось дождаться, когда она войдет в мир тех видений и голосов, которые долгие годы питали ее веру, в глубины той иллюзии, которая казалась ей реальностью. Жрица искренне верила в древнее учение Кады, и вера ее была так глубока и сильна лишь потому, что кто-то извне, из-за пределов Сотворенного мира, старательно ее поддерживал. И теперь Служители готовились последовать за ней туда, в глубины ее сознания, чтобы в нужный момент стереть пелену иллюзий. Это умение приходило вместе с Откровением, и оно требовало реального странствия духа в иных сферах, реальных или иллюзорных. Именно так однажды Герант спас лорда Бранборга, гоняясь за его душой, затянутой в астральную воронку, оторванной от тела…