Нашедшие Путь

— Отстань ты от него! — не выдержал Борис. — Нам ещё с четверть часа идти; успеет он ещё на эту палку поопираться.

— По пути он должен полностью войти в роль, — возразил Алексей, — да и мы — тоже.

— Что?! — громко спросил Тимофей, делая вид, будто не расслышал.

— В роль надо вжиться! — крикнул Алексей, приблизившись к уху Тимофея.

Тимофей потёр ухо, усилием воли убрал с лица улыбку, взял трость и как-то сразу осунулся и захромал. Поглядывая на Алексея и прислушиваясь к его советам, он довольно быстро приноровился и при входе в поликлинику выглядел уже более чем убедительно.

Стараясь держать на виду удостоверение Тимофея и используя его по мере надобности, Алексей стремился сэкономить время; на хождения по кабинетам, тем не менее, ушло около полутора часов.

— Долго мне ещё в этом образе оставаться? — осторожно спросил Тимофей, когда, основательно измотавшись, всё трое направились к выходу.

— Пока хотя бы метров на двести от поликлиники не отойдём, — прошептал Алексей.

Только когда поликлиника осталась далеко позади, Тимофей наконец-то распрямился и, тяжело вздохнув, произнёс:

— Ужас!.. Как только некоторые люди живут в таком состоянии?!

— Вот таким бы ты и был, если бы не работал над собой самостоятельно, а полностью доверился бы отечественной медицине, — заявил Алексей, продолжая зачем-то поддерживать Тимофея под локоть.

— Похоже на то, — подтвердил Тимофей, мысленно обращаясь к тяжёлым воспоминаниям.

— Есть о чём задуматься, — согласился Борис. — Всем нам надо над собой работать и от тренировок не отлынивать.

— На меня намекаешь? — догадался Алексей. — Согласен: всё у меня как-то «волнами» получается, даже с болезнями «наскоком» справляюсь…

— Это — так же, как меня «истязал»? — не без иронии поинтересовался Борис.

— Бывало и такое… Однажды, единственный раз за четыре года работы в «шараге», взял больничный — уж очень плохо себя чувствовал — пришлось идти лечиться… в лес; ну, в смысле, — бежать… Хорошо побегал, пропотел… Кстати, это — очень хорошая дезинтоксикация… Не всем, правда, это можно…

— Для сердца опасно, — вспомнил Борис.

— Да, но я-то для восполнения потери воды и электролитов потом минеральную воду пил и панангин принимал, а ещё: травяной чай, ну и аспирин — для улучшения гемодинамики… Короче, умотался капитально, но дня за три, по сути, восстановился… почти… Потом оказалось, что одна мразь из «гадюшника» меня где-то увидела и донесла на меня директору, а тот, в свою очередь, попытался приписать мне «нарушение режима» и опротестовать больничный… Холуи, которые «директорскую задницу лижут», в год по два-три раза на больничном бывают; а мне один раз за четыре года — нельзя!

— «Лизал» бы тоже — и тебе было бы можно, — усмехнулся Борис.

— Щас!.. Разбежался!

— Да ладно, Лёха, не обижайся… Понимаю я.

— Может, тебе надо было попробовать как-то всё объяснить своему начальству? — предположил Тимофей.

— Не вижу смысла объяснять что-либо людям, которые, просто в силу собственной подлости, пытаются «выдавливать» из своего, с позволения сказать, «коллектива» всех неугодных, — возразил Алексей. — К тому же, их ведь раздражает, если кто-то поступает не так, как они. Они считают, что если болеешь — значит: обязан лежать и «умирать»; а если активно сам за себя борешься — это для них — «дикость».

— А тебе, значит, надо «По-другому, то есть — не как все», — цитируя Высоцкого, Борис несколько раз кивнул, будто в такт мелодии.

— А это, кстати, — страшные слова для них, — заметил Алексей, — ведь они, когда кого-то не понимают — подсознательно чувствуют своё скудоумие, свою ничтожность, а это — их бесит; любой человек, «смеющий своё суждение иметь», воспринимается ими как угроза их холуйскому «благополучию».

— Ты был уверен, что твоя методика и мне подойдёт, или на авось действовал? — осторожно спросил Борис, будто опасаясь услышать в ответ что-то страшное.

— Вообще-то, вам обоим моя методика подходит больше, чем мне; да и воспользоваться ею вы смогли лучше, чем я.

— Потому, что оба оказались в, так сказать, «безвыходном» положении?

— Да, Боря, похоже, что так, — ответил Алексей задумчиво и как-то неохотно, будто решая попутно продолжать ли говорить на эту тему, или увести разговор хоть немного в сторону. — Однако, своей-то я эту методику, пожалуй, не могу считать, поскольку знаю, что её и другие в той или иной форме используют; отец мой, в частности, тоже к чему-то подобному пришёл — чисто интуитивно, не имея медицинского образования… Я, кстати, никогда своего отца не видел больным — это за всю-то жизнь! Он до сих пор каждую зиму на лыжах ходит, а летом — бегает и в саду работает.

— Он, похоже, умеет не раскисать, держит себя в руках, — подхватил Борис. — Доводилось мне с твоим отцом по работе встречаться… Иваныч — очень терпеливый и спокойный, — не как ты.

— Это — я-то не спокойный?! — «возмутился» Алексей, хватая Бориса левой рукой за рубаху и замахиваясь правой.

Все трое громко рассмеялись.

— Я вот всё невольно сравниваю Стаса Брусятина с Тимофеем, — решился вдруг поведать о своих наблюдениях Борис.