Нашедшие Путь

Алексей прервал свои рассуждения и задумался, почувствовав себя неловко из-за собственного шутливо-издевательского тона; выкручиваться, однако, не пришлось.

— Может, к наркологу обратиться? — спросил вдруг Борис.

— Не вздумай! — мгновенно отреагировал Алексей.

— Почему?.. Вроде, некоторым помогают.

— Помощь эта — весьма сомнительна… Фактически, наркологи не излечивают своих пациентов, а вот на учёт — ставят. Постановка на учёт будет «защищать» общество от тебя, а тебе — может только навредить, «всплывая» то при трудоустройстве, то в какой-то другой ситуации. К тому же, могут вынудить пройти стационарное лечение…

— Это ещё зачем?! — удивился Борис.

— А чтоб стационар не пустовал… Финансирование им могут урезать… Мне это — хорошо знакомо: самому, к сожалению, приходилось подобным образом заполнять стационар, следуя устному распоряжению начальства.

— Лечить-то они в стационаре обязаны!..

— Да брось ты… Менты — тоже обязаны… Ладно, не буду напоминать… Короче, считай лучше, что наркологический стационар — «курсы по обмену опытом» для пациентов, место, где можно незаметно для себя самого перейти на «колёса»; а там — и до героина не далеко.

— Что же делать?

— Знаю я одного человека, который может тебе помочь… У тебя дома зеркало есть?

— Предлагаешь заглянуть в зеркало?.. Боюсь, что увижу я в нём совсем не то, что хотел бы.

— У тебя когда-то хватало силы воли для тренировок, для участия в соревнованиях, даже для той вашей наивной компании по очистке города от мрази. Теперь с таким же упорством на себя поработай: откажись от спиртного, от табака, вообще образ жизни измени.

— Умеренно-то выпивать можно?

— Нет, совсем нельзя.

— Сам-то пьёшь вино умеренно.

— Мне можно, — ко мне «черти» не приходят… Когда «черти» начинают приходить — это значит, что в ходе биохимических процессов произошли необратимые изменения и организм утратил способность правильно распоряжаться поступающим алкоголем… С этим надо смириться.

— Опять смирение! — со вздохом произнёс Борис.

— Кто-то тебе уже говорил об этом?

— Отец Николай говорил о смирении… Я вот не понимаю: почему другие пьют, но с ними — ничего не случается?

— Может, пьют по-другому… К тому же, люди — не одинаковы. Ты пил-то месяца два подряд?

— Где-то так.

— Это — много… А в прошлом — разве не было уже чего-то подобного?.. Вспомни: после армии, после твоих побед и поражений в соревнованиях.

Борису хотелось возразить, но он промолчал.

— Не знаешь: предки твои не злоупотребляли, не спивались?

— Что-то слышал от матери, будто отец и дед по отцовской линии злоупотребляли.

— Ну вот тебе и анамнез. Добавим к нему черепно-мозговые травмы, которые у тебя, конечно же, были… Короче, считай, что свою последнюю каплю ты уже выпил. Давай-ка будем исправлять твой образ жизни… Откладывать-то некуда. У меня, к тому же кое-какие идеи появились.

Борис чувствовал, что уже не может что-либо осмыслить и принять решение. Он покорно шёл рядом с Алексеем, а оказавшись у него дома, сразу взял гитару и начал что-то наигрывать.

Стараясь не привлекать внимание Бориса, Алексей взял мобильный телефон и вышел на балкон. Поговорив с Тимофеем и с Катей, он вернулся обратно, прихватив попутно из шкафа картонную коробочку, которую тут же положил перед Борисом и сказал:

— Это — ноотропил в капсулах. Будешь принимать по одной перед едой. Упаковка, правда, не полная, — сам начинал принимать, но потом забросил.

— Тебе-то зачем? — удивился Борис.

— Чтоб «соображаловка» лучше работала… Тебе этого будет мало, — придётся ещё купить; кроме того, хорошо бы что-то из гепатопротекторов, какие-нибудь хорошие поливитамины, обязательно панангин или аспаркам, ну и аспирин пока продолжай принимать по одной таблетке в конце еды.

— И это всё?! — то ли обрадовался, то ли удивился Борис.

— Размечтался!.. Это — далеко не всё… Тебе предстоит очень большая работа над собой, вместо которой, кстати, наркологи используют психотропные средства; а от них — больше вреда чем пользы.

— Зачем же их применяют?

— Иногда в этом всё же есть смысл… Я их тоже иногда применял…

Увидев во взгляде Бориса вопрос, удивление и непонимание, Алексей, уже сожалея о сказанном, но понимая, что следует внести ясность, продолжил:

— Я, когда ещё в институте учился, подрабатывал одно время медбратом. В отделении, где я работал, было несколько онкологических больных; они всегда стонали, кричали, всегда, но только не в мои смены… Дело в том, что в то время ещё были в свободном доступе нейролептики; вот и ставил я им помимо назначенных наркотиков ещё и галоперидол, — получалась нейролептанальгезия; в результате — больные меньше страдали.

— Это было на пользу больным?

— Тем — да… Правда, когда начальство узнало, — отругали меня, а потом уже официально тем пациентам галоперидол назначили.

— Понятно… Ты мне названия-то все запиши.

— Да, да, запишу… Сейчас чаю попьём, перекусим немного, а потом в баню пойдём… К тебе, естественно, заскочим, чтоб ты переоделся и взял всё для бани.

***

Катя пришла к Тимофею раньше чем обычно. Едва миновав калитку, она увидела, что над крохотной баней уже клубится дымок.