Нашедшие Путь

— А дальше: Юлькина подруга, Даша Лимонова, увидела, что Носова к Доставалову в кабинет зашла… А она, Дашка, с женой его знакома; знает, что та — ревнивая жутко; вот и позвонила ей. Досина жена прибежала и сразу в кабинет… Жаль, что Носова успела уйти… Доставалов из кабинета как ошпаренный выскочил, налетел на кушетку, а через неё — прямо на ведро. Вроде, два ребра сломал.

— Теперь, значит, вы решили его второй раз «в полёт отправить»?

— Не во второй. Второй был вскоре после первого. Как только он после больничного на работу вышел, Дашка с Юлькой ему ту же кушетку к самой двери кабинета придвинули, ведро с водой поставили, свет погасили, а потом — позвонили ему и сказали, что будто бы в приёмном отделении его жена на Носову набросилась. Вот тогда-то и был второй «полёт» с тем же результатом.

— Вы ему, хотя бы, четвёртый «полёт» не устраивайте, — попросил Алексей.

— Договорились, — твёрдо пообещала Юля. — В следующий раз надо звонить не жене Доставалова, а мужу Носовой.

— Правильно! — обрадовалась Лариса. — Он их, на хрен, застрелит.

— Да, — согласилась Юля. — Он в «ментовке» каким-то начальником работает, — значит: пистолет у него имеется.

— За это надо выпить, — Лариса наполнила рюмки.

— Не чокаясь, — добавила Юля.

— Может, вы им ещё свечки за упокой поставите?! — возмутилась Анна.

— А почему бы и нет?! Фотографию директора Ленка с Мишкой в могилу его жены закапывали, землю с могилы в цветы ему подсыпали, цветки с кладбища в букеты на первое сентября добавляли… Всё нормально! — Юля подкрепила свою речь выразительным жестом и отпила из рюмки. — Как они к нам, — так и мы к ним.

Анна покачала головой и возразила:

— Нельзя так поступать… Всякие колдовские штучки в обе стороны работают; это — как кинжал со вторым лезвием вместо рукоятки… А у директора жена давно умерла?

— Минувшим летом покончила с собой… Ты разве не знаешь? — удивилась Лариса. — Она ещё в реанимацию поступила сразу, как только мы на практику вышли.

— Я бы тоже уксус выпила и повесилась если бы у меня был такой муж, — поморщилась Юля и взялась наполнять рюмки.

Татьяна тем временем о чём-то пошепталась с Леной, а потом уже громко сказала:

— Ну и разговоры у вас!.. Всё о какой-то гадости… Давай, Юля, лучше свои короткие стишки поисполняй, — посмеёмся хоть; а Лена сейчас чайник поставит и пироженки принесёт.

Юля с готовностью кивнула, взяла гитару и начала перебирать всевозможные пародии и колкости.

Досмеявшись до слёз, Татьяна размазала по лицу тушь и принялась приводить себя в порядок, после чего обратилась к Ларисе:

— Нормально?

— Ой! — заслонившись руками, Лариса отшатнулась. — Что же ты так пугаешь?!. Вечереет уже. А если мне ночью этот ужас приснится?

— Не слушай ты её, — попытался «успокоить» Татьяну Алексей. — Оба глаза нормально «нарисовала»; особенно правый хорошо получился.

Татьяна демонстративно замахнулась сначала на Алексея, потом на Ларису и предложила всем успокоиться и взяться за чай.

За чаепитием Анна вдруг обратилась к Юле:

— Как твой «питомец»? Рассказала бы хоть о нём.

— О Тёмке-то?

— Ну да… Тебе его Лимонова передала?

— Да… Я же отказалась от тех алкашей, к которым меня Носова определила. Хорошо, что Дашка рядом оказалась.

— Ей Носова поручила передать тебе Тёмку?

— Щас, как же!.. Даша услышала, как Носова на меня орала, потом в коридоре поймала меня и говорит: «Стой!.. Отдам хорошего пациента в хорошие руки… Бери, — не пожалеешь».

— Почему говоришь: «поймала»?

— Ань, ты, прямо, как будто Юльку не знаешь! — вмешалась Лариса. — Она же «летает», а не ходит… К нормальному человеку можно просто подойти, а Юлу — надо сначала остановить.

— Дашке-то какая забота? — спросила Анна.

— Как какая? — удивилась Юля. — Ей же не безразлично, что с ним дальше будет. Она сразу с меня слово взяла, что, когда она окончит училище, я буду о нём заботиться так же, как она… Почти каждую неделю звонит и спрашивает о нём.

— А как же ты с Носовой договорилась?

— Я и не договаривалась… Я бы не смогла с ней договориться. У меня к ней такое отвращение, что даже отворачиваюсь, когда мимо прохожу… Даша за меня договорилась: притащила меня к Носовой и всё ей сама сказала. Носова меня спрашивает: «Ты-то что молчишь? Ты, действительно, просишь?..» А я ей: «Не прошу, а ставлю в известность, что буду ходить к этому ребёнку».

— А Носова?

— Разозлилась, но согласилась.

— Сама-то не жалеешь, что взялась?.. Выматываешься, на занятиях спишь…

— Не жалею, — уверенно заявила Юля. — Я ему реально нужна… Да мне и самой нравится помогать ему.

— Тяжело ведь.

— Только последние недели две стало тяжело из-за того, что он ослаб. Думаю, что скоро пройдёт этот период. У него уже была довольно хорошая ремиссия; даже к бабушке его отпускали, надеялись, что опять в школу пойдёт.

— Не пошёл?

— Нет. Оказалось, что это — для него слишком опасно: у него такая тромбоцитопения, что от малейшего ушиба кровоизлияние в ткани происходит. Однажды на колено упал, — гемартроз получился. Я потом на прогулках за ним с вытянутыми руками бегала — боялась, что упадёт.

— Сказала бы, чтоб не бегал.