Нашедшие Путь

— Там же часами тепло держится! — начал было возражать Виталий.

— Да, да, иди, — поспешно сказала Катя, решив вдруг поддержать Игоря Семёновича. — Мне ещё на завтра к урокам надо готовиться.

***

Павел, действительно, появился только к вечеру, когда все уже сидели за столом. Выглядел он очень усталым.

— Подогреть для тебя баню? — спросил Алексей, не вникая во всё то, что Павел пытался говорить в своё оправдание.

Павел отрицательно покачал головой и начал повторять рассказ о причинах своего запоздалого прихода более внятно и подробно, обращаясь, прежде всего, к Тимофею:

— Чернилова-то нашего, представьте себе, в «травматологию» госпитализировали… Из-за него-то начальство всех и «подстегнуло» — говорят: «Бывший сотрудник какой-никакой».

— Вот именно, что «никакой», — проворчал Игорь Семёнович.

— Не скажи! — возразил Павел и, вымыв руки, подсел к столу.

— Что же с ним случилось? — спросил Тимофей.

Павел выпил из чашки горячий чай так, будто это была простая вода, попросил добавки и, отпив ещё немного, продолжил рассказ:

— Был я у него сегодня, расспрашивал… Говорит, что напали на него пятеро здоровенных мужиков, кстати, именно на этой окраине…

Катя захлебнулась чаем и закашлялась. Алексей тут же развернул её и принялся постукивать по спине.

Павел, вероятно, проголодавшись за день, уже что-то жевал.

— Описание нападавших есть? — спросил Алексей.

Павел кивнул, потом, дожевав и запив чаем, продолжил:

— Приметы всех пятерых записаны ещё вчера… Ищут уже сутки, но результатов пока нет… Вы, кстати, калитки-то позакрывайте.

— Думаешь, всё ещё шляются где-то поблизости?

— Вполне возможно.

Стараясь сохранять серьёзное выражение лица, Алексей несколько раз кивнул и вновь спросил:

— Что же такой «крутой» мент, как майор Чернилов не смог «уделать» пятерых уголовников?

— Нет, нет… Он говорит, что, вроде, одному руку успел сломать, другому — челюсть, ещё двоим — по два-три ребра, наверняка.

Катя отодвинула чашку и полезла под стол.

— Потеряла что-то? — спросил Алексей, придерживая Катю под локоть, чтоб она не свалилась с сундука.

Катя поспешно закивала, зажимая себе рот ладонью.

— Серёгу-то не подключали с его «собачачьим» отделом? — поинтересовался Алексей.

— Хотели подключить; а он лишь посмеялся и сказал, что кинологическая служба в таких случаях — бессильна.

Катя, расслабившись, сложилась пополам, повиснув на руке Алексея.

Игорь Семёнович, недовольно покачивая головой, но всё же весьма сдержанно, вероятно, опасаясь обидеть, обратился к Кате:

— Ты там не кошек ли кормишь?.. Не приучай их к столу… Зоя Ивановна не одобрила бы.

Катя выпрямилась и, увидев, что Виталий готов указать деду на трёх кошек, мирно спящих на диване, интенсивно замотала головой.

Виталий пожал плечами и хотел было что-то спросить, однако Борис, поняв отчасти смысл Катиной мимики, полушёпотом попросил его сходить в комнату-додзё за гитарой.

— Травмы-то у Чернилова серьёзные?.. Долго его собираются в больнице продержать? — спросил Алексей, надеясь на положительный ответ.

— Обнадёживать не стану, — начал Павел, пожав плечами, — могу лишь сказать, что у него сотрясение мозга…

— У него разве мозг имеется?! — изобразил удивление Алексей. — Всё, всё, молчу… Продолжай.

— Челюсть у него сломана, но только в одном месте и без смещения… Разговаривает он почти нормально, только тихо и прерывисто, но это — из-за переломов рёбер… Рёбра, кстати, тоже весьма аккуратно сломаны — будто каким-то пробойником. Дежурный травматолог говорит, что «лишних» синяков почти нет, — удивляется, короче.

— Может, его бригада ювелиров «отделала»? — усмехнувшись, произнёс Алексей.

— Почему? — удивился Павел, не успев уловить смысл шутки.

— По твоему описанию повреждений.

— Ну да, действительно… Похоже, что, как обычно, никого не найдём; в лучшем случае — подвернётся кто-нибудь, на кого это дело можно будет «повесить».

— Ну и заботы у тебя, Паша, — медленно проговорил Борис, осторожно перебирая гитарные струны. — Забудь ты об этой ерунде… Давайте-ка лучше о чём-нибудь серьёзном поговорим.

— О чём же? — спросил Павел.

— О жизни, — ответил Борис. — Жизнь-то — мимо проходит.

— Проходит, — согласился Павел. — Но я ведь так, собственно, и живу… Правда, не знаю, можно ли это — жизнью назвать… Что ты, Боря, за мелодию-то наигрывал?

Борис пожал плечами; в уме у него, как ответ на слова Павла, вертелась фраза из песни Игоря Талькова: «Потому, что нельзя это — жизнью назвать».

— Вероятно, насочинял что-то, — предположил Алексей. — Возможно, что поездка наша повлияла… Я, пожалуй, послушал бы.

Желая убедиться, что возражать никто не собирается, Борис выдержал паузу, после чего вновь начал перебирать струны, однако, решив вдруг сделать пояснение, сказал:

— Думаю, что это всех нас касается, хотя, возможно, что и по-разному… Короче, не подумайте, будто я это только для себя и про себя… Ладно, в общем, слушайте:

Сливаются реки в низине,

Стоит старый храм на холме…

Что видится в этой картине

До боли знакомое мне?..

За храмом — погост, дальше — роща…

А где-то бегут поезда…

Всё будет глупее и проще;

А мне бы — вернуться туда!