Наше время не пришло

— Теперь еще интереснее. Ну-ка, я хочу послушать, — сложил перед собой руки, в то время как в глазах мужчины снова появилась усмешка. Проигнорировав это, продолжала смотреть с вызовом.

— Ты должен быть в секрете. Я хочу, чтобы ни моя дочь, ни моя мама даже не догадывались о твоем существовании. То есть, ты ни при каких условиях не приходишь ко мне в дом. Все, что происходит между нами, должно оставаться где-то далеко.

С его губ слетел смешок.

— Без проблем, Лали. Я же сказал…

— А еще ты не станешь запрещать мне встречаться с другими. Никакой ревности. Я с тобой, когда это нужно тебе, но в другое время я — свободный человек.

Он молчит. Я не могу разобрать, о чем он думает сейчас, но, честно говоря, в данный момент мне глубоко плевать на его чувства и мысли.

— И последнее требование.

Адам вздергивает бровью, но делает знак рукой, чтобы я продолжала.

— Наш договор должен иметь срок. Определись, на сколько я нужна тебе.

— Пока не надоешь…

— Нет. Так не пойдет. Я могу надоесть тебе за неделю — и я буду счастлива. Но это ведь может затянуться на годы. Я не привыкла подписывать договор, не читая мелкого шрифта. Так, определись, Адам, на какой срок я нужна тебе.

Молчит. Отставив в сторону полупустой бокал с виски, поднимается с дивана. Не идет ко мне, но глаз не спускает. В комнате вдруг становится жарко.

— Год, — звучит его хриплое в тишине. — В течение года ты нужна мне.

Адам больше не улыбается. В его взгляде теперь преобладают другие эмоции.

— А теперь нахер разговоры, у меня от них разболелась голова. Сейчас я хочу получить то, что купил на этот год. Тебя, Лали.

Не отпускаю взгляда. Улыбаюсь краешком губ. Он такой зависимый. Такой одержимый. Интересно, Адам настолько любит сам секс? Или только в отношении меня у него такое желание? И тут меня осеняет. Не я — он зависим. Адам не видит ничего вокруг, кроме своих «хочу». И если я смогу сохранять здравый рассудок в наших с ним отношениях, вполне возможно, выйду победительницей.

— Разденься, — его командный тон действует на меня странно. Между ног пульсация, низ живота стягивает сладким спазмом. Смотрю на него — мужчина чертовски красив, непросительно хорош собой. Если бы Адам не был сволочью, я бы влюбилась в него. Не хочу, чтобы он считал, будто теперь я буду у него на побегушках. Я не солдат — выполнять его команды.

— Ты тоже, — улыбаюсь, когда после моих слов его взгляд становится напряженным.

— Ты не слушаешься меня, — шепчет с нотками укора.

— Я обещала трахаться с тобой, рабыней быть не собираюсь.

Усмехается. Кивнув, все-таки делает это. Стягивает с себя футболку, а я залипаю при виде его оголенного торса. Вся грудь Адама покрыта тату. Красивые узоры, какие-то чудовища. На правом ребре, прямо под сердцем, небольшой рисунок. Не могу рассмотреть его сейчас. Но больше всего меня поражает не это. Пирсинг. В обоих сосках. Матерь божья, этот парень полон сюрпризов. И как я не могла заметить этого раньше? При виде металлических штучек, торчащих из его сосков, рот наполняется слюной. Я ловлю себя на мысли, что дико хочу попробовать, какие они на вкус…

— Теперь твоя очередь, Лали…

Комната вдруг кажется мне такой маленькой. Под его пристальным взглядом, рядом с обнаженным Адамом мне становится нечем дышать. Воздух так и потрескивает от нарастающего с каждой секундой напряжения. Как бы ни ругала себя потом за эти мысли, но сейчас я не прочь заняться с ним сексом. Вспомнить, как это было круто в ту ночь.

Неспешным движением, стягиваю с плеч лямки сарафана. Ткань скользит по телу, падая к моим ногам. Соски стоят — слишком холодно здесь для того, чтобы быть обнаженной, слишком жарко стоять вот так, под его обжигающим взглядом. Глаза Адама застывают на уровне моей груди. Смотрит так завороженно. И это чертовски нравится мне. Нет, я представить не могу, что творится в его безумной голове. Но в данный момент я чувствую его желание. Все, что он хочет, все, на чем сосредоточено его естество — я. Мое тело. Оргазмы. Тут же вспыхивают в голове воспоминания, как он брал меня той ночью.

Хочу его. Невыносимо просто. Но ни за что не покажу, потому что Адам ведет себя как животное.

— Подойди, — его голос садится до сипоты. Мы стоим, практически обнаженные, но на самом деле спрятаны друг от друга под сотней одежд. Что он чувствует? Чем руководствуется, поступая так со мной? Просто желание? Похоть? Игра или что-то более разрушающее? Адам хочет, чтобы я страдала? Хочет проучить за что-то? Или просто развеяться?

В обычной жизни я бы послала его к черту. Но сейчас у меня нет другого выхода. Я вынуждена делать то, что хочет он. Так почему бы сейчас не поддаться влечению?

— Здесь будет удобнее, — мой голос звучит до безобразия лениво. Кажется, будто мы поменялись с ним местами.

Снова эта улыбка, от которой низ живота наполняется желанием.