Наше вечное вчера

Я с сомнением провожаю этих двоих взглядом и оборачиваюсь к Мэйсу. Тот попивает коктейль и беспардонно рассматривает танцовщиц. Обычный Мэйс – лёгкий, весёлый и ни о чём не беспокоившийся.

– Это нормально для неё? – наконец спрашиваю я.

Мэйсон пожимает плечами.

– Сид неплохой парень, Ди. Не знаю, почему он взъелся на тебя, но он любит Мэди, я знаю. Она ещё с младших классов сохла по нему, так что тут на всю жизнь. Хреново, да?

Мычу что-то непонятное и прощаюсь, увидев, как мне машут парни из команды.

Я довольно быстро забыл эту ситуацию: семья Картера и дела его сестры меня не касаются, а значит совать свой нос я не намерен. Поэтому вечером, когда наша команда вновь приехала самыми последними, потому что тренер слёг с изжогой и долго не мог прийти в себя, обвиняя жирную пищу в Америке, я уже выкинул из головы образ Сида и Мэди.

Протирая лицо полотенцем, сжимаю капу в ладони и вышагиваю вдоль коридора, ведущего в зал, где находится ринг. Но когда прохожу мимо раздевалки парней из Нью-Йорка, вынужден остановиться: за дверью доносился тихий, едва различимый из-за гула команд и болельщиков, женский плач. Пусть я и не падок на такие штуки, но пройти мимо не могу. Открываю дверь и прислушиваюсь к всхлипам, понимая, что они издаются где-то из зоны душевой. Туда я и направляюсь.

Обняв колени руками и уткнувшись в них лицом так, чтобы прямые длинные волосы закрыли её шторкой, на полу сидит Мэди и её маленькое тело вздрагивает при каждом всхлипе. Из-за чего мне становится настолько тошно, что сжимается сердце. Не думая больше ни о чём, кроме неё, подлетаю к девушке и присаживаюсь на колени рядом, обхватив ладонями лицо.

– Кто мать твою сделал это? – шокировано спрашиваю ломаным голосом.

Мэди чертыхается и поворачивает голову так, чтобы я не видел красный след на щеке.

– Не говори Мэйсону. Это наше с Сидом дело.

Не стоит давать ей очко за то, что сама спалила своего дружка, ведь я бы и без того смог сделать вывод, благодаря кому красуется след.

Сжимаю кулаки от внезапной ярости и рычу:

– Ты покрываешь его? Ты же не идиотка должна понимать, что это не нормально. Ударил раз – не составит труда ударить второй. Собираешься терпеть это?

Она поворачивает голову в мою сторону и смеряет злым взглядом.

– Обойдёмся без этого. Мне не нужны нравоучения, сама знаю, что нужно делать, а что нет. Ты самый умный?

– Да, самый умный. Если он бьет тебя, то почему ты не скажешь брату? Думаешь, он будет рад, узнав, что его друг хренов ублюдок?

– Он не ублюдок! – верещит Мэди и толкает меня.

Сил у неё значительно меньше, чем я представлял, потому я даже не пошатнулся. Схватив её за подбородок, провожу указательным пальцем по красной отметине, и она шипит.

– Больно?

Мэди что-то промычала в ответ и закрыла влажные глаза.

– Пойдём. Где-то здесь должен быть холодильник со льдом, – поднимаюсь и подаю руку, чтобы она поднялась следом. Свою ладонь в мою она не вложила, но и не проигнорировала.

Рядом со входом в раздевалку нахожу нужный холодильник, который изначально предназначался для бойцов.

Протягиваю ей пару пачек со льдом, и она с хмурым видом принимает их.

– Спасибо говорить не буду, – ворчит Мэди, надув губы и прислонив лёд к щеке. Она зажмуривается и шипит проклятья.

– Дай сюда.

Забираю у неё из рук пачку и продвигаюсь ближе. Изначально, она напрягается, но, когда аккуратно убираю её волосы, чтобы не мешались, и прислоняю лёд к месту боли, Мэди успокаивается. Пару минут молчания и в её глазах перестают гореть огни, когда она смотрит на меня.

– Почему ты мне помогаешь?

– А почему не должен? Я не поддерживаю насилие.

– Но занимаешься боксом. Из тебя идиотский пацифист, – парирует девушка в ответ.

Ухмыляюсь ей и в полной мере осознаю, почему Мэйс назвал её своим злым двойником.

– Бокс – это не избиение человека. Это искусство приемов и оттачивание техники. Мы не выходим на ринг, чтобы бить друг друга. Мы выходим показать мастерство.

– Теперь понятно, отчего у Мэйса после боёв всё лицо в крови. Искусство требует жертв? – она играет бровями, когда я прищуриваюсь, глядя ей в глаза.

– А ты та ещё язва.

– Это наша семейная черта.

Улыбаюсь, когда она озорно блестит голубыми глазами. Это хреново, потому что чувствую, как легко она рушит взглядом выстроенную браню внутри.

– Кто бы сомневался. К сожалению, твой брат сделал тебя.

– Да ладно?

– Ладно, – выдыхаю. – Возможно, я могу ошибаться.

Жестом указываю ей занять место на лавочке, и к удивлению, Мэди послушно опускается. Мне приходится стиснуть зубы, чтобы не придумывать злополучные картинки с ней. Она выглядит слишком наивно и смущённо, чем подпитывает пожар в паховой зоне. Чтобы выбросить это из головы, присаживаюсь следом. Спасибо лавочке, что наши глаза не на уровне друг друга. С моим ростом, где она едва достигает макушкой плеча, это сложно, но, вероятно, мне повезло. Я немного ниже в данном положении благодаря высоте лавочки.