Наше неушедшее время

«Не только закрыли Музей обороны Ленинграда, но и конфисковали его архивы, а директора увезли в Сибирь. И не только художественная литература запрещалась вообще или кромсалась цензурой, прятали, арестовывали официальные документы: например, все документы Ленинградского Совета обороны поместили в архивы Министерства обороны, и ни один советский историк не имел к ним доступа, до сих пор они хранятся под грифом высшей секретности… Из памяти была вычеркнута ленинградская эпопея; насколько это физически возможно, создавались “провалы памяти”, как у персонажей Оруэлла, и строительные кирпичики истории – официальные документы, статистика, воспоминания о том, что произошло, – уничтожались или конфисковывались»[21].

Скрывалось и подлинное число погибших в блокаде. Лишь в конце 1980-х и в начале 1990-х стало известно, что погибло до миллиона двухсот тысяч ленинградцев. И что если с Большой земли шли в Ленинград составы с военным снаряжением, то продовольствие долго не поставлялось.

В недавно изданных воспоминаниях говорится, что в первые годы блокады город был оставлен на произвол судьбы. И что в глазах Сталина город был объектом неприязни. «Думаю, что ее причина – чувство собственного достоинства ленинградцев, способность к самостоятельному мышлению»[22].

Да, потом появилось немало воспоминаний и исследований о блокадном Ленинграде. Но все же куда меньше, чем заслуживает гибель миллиона ленинградцев и трагедия тех, кто каким-то чудом уцелел.

Чуковский в 1945 году написал:

В Новой Зеландии или в Америке, —
Всюду, куда б ни заехали вы, всюду, везде одинаково
Жители Праги, Гааги, Парижа, Чикаго и Кракова —
На вас молчаливо укажут
И тихо, почтительно скажут:
«Он был в Ленинграде… во время осады…
В те годы… вы знаете… в годы блокады!»
И снимут пред вами шляпы[23].

Не скажу о Новой Зеландии, но в нашей стране отдается ли ленинградским блокадникам дань такой памяти, какой они достойны?

А погибшие от голода в Поволжье в 1921–1922 годах? Один из известных советских историков написал о них книгу «Победа над голодом»[24] – о мерах советского правительства не столь уж, увы, эффективных. А о самих миллионах умерших?

Блокадный Ленинград слушает Сталина

Седьмого ноября 2018 года в Москве состоялся торжественный военный парад. В сущности, он должен был отметить 100-летие установления большевистского режима. Но об этом говорили мало. Наверно, из-за острых нынешних споров: хороши были для нашей страны те события, изменившие ее судьбу, или нет.

И парад посвятили другому событию: параду на Красной площади 7 ноября 1941 года. Тот парад занял особое место в нашей истории: многие его участники сразу же отправлялись на фронт.

Теперь ежегодно, в День Победы, 9 мая, телевизор напоминает о параде 1941 года. Но при этом никогда не говорится о той речи, с которой Сталин тогда обратился к параду и ко всей стране.

Почему?

Это заставило меня еще раз пережить тот день, который я запомнил на всю жизнь.

Блокадный Ленинград… 7 ноября 1941-го… Накануне – бомбежки, одна за другой. Гитлеровцы хотели, должно быть, так отметить 24-ю годовщину большевизма. Рядом с нами рухнули дома. В нашей комнате вылетели стекла. Никто из нашей коммунальной квартиры в этот день не спускался в бомбоубежище. Гремели сигналы воздушной тревоги, но все хотели услышать, что скажет Сталин на параде на Красной площади.

Что же он говорил?

«…Наша Красная армия не раз обращала в паническое бегство хваленые немецкие войска…

В Германии теперь царят голод и обнищание, за четыре месяца войны Германия потеряла четыре с половиной миллиона солдат. Германия истекает кровью, ее людские резервы иссякают…

Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть, годик, – и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений!»[25]

А война продлилась не несколько месяцев, не годик. Почти четыре года! И жильцы нашей квартиры, веря в победу, понимали, что наступит она не столь скоро. И откровенно говорили об этом друг другу.

Но, попробуй, скажи тогда о своих сомнениях где-то еще за пределами коммунальной кухни! На тебя сразу найдется управа. Сталин в свою речь вставил предостережение: «Враг не так силен, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики»[26]. Сомневаешься – значит, ты и есть «перепуганный интеллигентик». И что уж с тобой сотворят – пеняй на себя!

В этой речи Сталин не сравнивал германские потери с нашими. Но накануне, 6 ноября, на торжественном собрании Моссовета, сказал: «За 4 месяца войны мы потеряли убитыми 350 тыс. и пропавшими без вести 378 тыс. человек, а раненых имеем 1 млн 20 тыс. человек. За тот же период враг потерял убитыми, ранеными и пленными более 4,5 млн человек»[27].