Наше будущее

Посередине магазина высится трехступенчатая пирамида, уставленная всевозможными кубками и призами. Там есть подставки разных цветов и формы. Каждую колонну увенчивает золотая фигурка игрока в этом виде спорта: бейсбол, баскетбол, боулинг, даже дартс.

Сидни ведет карандашом по строчкам своего списка:

– А ты когда-нибудь занимался спортом?

– Когда был маленьким, играл в бейсбол и соккер, – отвечаю я. – А как подрос, сильно увлекся скейтингом. А ты занимаешься чем-нибудь еще кроме тенниса?

– Играю в соккер во время осеннего сезона.

– Хорошо играешь? – спрашиваю, но я и так знаю ответ. Она попадает на главную страницу спортивной секции местной газеты Lake Forest Tribune по несколько раз за сезон. На фотографиях она или отбирает у кого-то мяч, или забивает гол, или бежит по полю с триумфально поднятыми руками.

– Неплохо, – отвечает Сидни, – но я не такая заядлая спортсменка, как мои сестры.

Невысокий продавец в очках, с залысинами спрашивает, не из школы ли мы. Сидни подписывает инвойс, и продавец помогает нам загрузить в машину три ящика памятных табличек и призов, после чего мы отправляемся заказывать цветочные украшения.

– Мои сестры играли в теннис в школе, – рассказывает Сидни. – Одно время они занимали первое и второе места по округу.

– Одновременно?

– Они до безумия любят соревноваться друг с другом. – Сидни тормозит на светофоре. – Вроде бы идентичные близнецы, но спорят между собой постоянно.

– Это уже просто на грани безумия, – продолжает она. – Они обе помолвлены со студентами-юристами, и обе планируют выйти замуж следующим летом.

Когда я в первый раз увидел свое будущее, я был женат на Сидни, и у нас было трое детей: мальчик и две девочки-близняшки. Девочки походили на Сидни как две капли воды. В другой раз у нас было двое близнецов-сыновей, которые были похожи на меня.

– У нас в семье вообще часто рождаются близнецы, – говорит она. – У моей мамы тоже есть сестра-близнец.

Я молчу. Что я могу сказать? Знаешь, а у нас должны были быть две девочки-близняшки, но мы их потеряли. Почему? Да потому, что Эмме не понравился ее будущий муж, а изменить что-то одно в будущем невозможно, не изменив все остальное. Но теперь, кажется, у нас близнецы-мальчишки. По крайней мере, вчера они у нас были.

– Ты сегодня какой-то молчаливый, – говорит Сидни.

Она права, мне нужно разговаривать с ней. Если хочу, чтобы между нами что-то произошло, я не должен сидеть молча, погрузившись в размышления о будущем. Нужно сосредоточиться на настоящем. Несмотря на то что в будущем мы должны пожениться, я пока почти ничего не знаю о Сидни. Понятия не имею, какие фильмы ей нравятся больше всего или какие ее любимые места в городе. Я даже не знаю, что способно развеселить ее.

– Ты хочешь когда-нибудь иметь детей? – спрашиваю я. Будь здесь Тайсон, он бы дал мне увесистый подзатыльник.

Сидни включает поворотник и улыбается.

– Забавный вопрос для первого свидания.

Я понимаю, она просто шутит, называя нашу поездку за покупками свиданием, но все равно ее слова означают, что на каком-то подсознательном уровне она считает, что между нами возникли определенные отношения. Так и есть!

Какое-то время мы едем молча, потом я спрашиваю:

– Что собираешься делать в эти выходные?

– В субботу мы с мамой и сестрами играем в теннис. А потом всей семьей, включая отца и женихов сестер, будем помогать организовывать благотворительный пикник для заключенных местной тюрьмы.

Тюрьма находится где-то посередине между Лейк-Форестом и Питтсбургом, но я никогда там не был.

– В тюрьме устраивают пикники?

– На каждый День поминовения, – говорит Сидни. – В качестве благотворительности. В прошлом году я сделала ошибку и пригласила Джереми Уоттса с собой. Ты знаешь Джереми?

– Кажется, нет.

– Он окончил школу в прошлом году. Вообще неплохой парень, но у него проблемы с чувством такта. Все время, пока мы были на пикнике, он притворялся одним один из заключенных и театрально нашептывал всякую чушь, типа: «Передай мне, пожалуйста, салат с пастой. Я бы и сам взял, но наручники мешают».

Я отворачиваюсь к окну, чтобы она не заметила моей с трудом сдерживаемой улыбки.

– А на них даже не было наручников, – поясняет она.

Могу себе представить реакцию Эммы в подобной ситуации. Она бы стукнула меня по руке и приказала вести себя прилично, но смеющиеся глаза выдали бы, что ей весело.

Я показываю на «Солнечные пончики», мимо которых мы как раз проезжаем.

– Может, остановимся? Я угощаю.

Она смотрит, куда я указываю, и слегка морщит нос.

– Давай попозже?

Мы проезжаем мимо, и я смотрю, как яркая вывеска постепенно исчезает позади.

46://Эмма