Наше будущее

Его офис выглядит так же невообразимо скучно, как и в прошлый раз, когда я заходил к нему. Некоторые друзья родителей преподают историю, и их кабинеты увешаны интересными постерами с крутыми цитатами типа «Тот, кто не помнит своего прошлого, обречен на то, чтобы пережить его вновь»[23] или «Историю пишут победители»[24]. А у отца висит только черно-белая фотография лысого социолога, задумчиво рассматривающего свои очки.

Мама входит, закрывает за собой дверь и садится рядом со мной.

– Почему ты опоздал в школу сегодня? – спрашивает отец.

Я знал, что это случится. Мы с Эммой опоздали на целых десять минут. Я надеялся, что из школы позвонят на наш домашний телефон и я успею стереть сообщение до прихода родителей. Но в школе, видимо, знают их рабочие телефоны и сразу звонят туда.

– Мы с папой многое тебе позволяем, – говорит мама. – Мы не заставляем тебя ездить на школьном автобусе, но взамен ожидаем, что ты вовремя доберешься до школы.

– Меня Эмма подвезла, – отвечаю я. – Мы просто не обратили внимания, сколько было времени. Это больше не повторится.

Отец барабанит пальцами по столу:

– Ты что, не мог посмотреть на часы?

– Почему вы не обратили внимания на время? – интересуется мама. – Эмма была у тебя в комнате?

Это именно то, о чем меня предупреждал Дэвид. Прежде чем уехать в колледж, он сказал, что наши родители чересчур внимательно относятся к отношениям с противоположным полом. Впрочем, как оказалось, в его случае было не так.

– Она не заходила ко мне в комнату. – Это не совсем ложь. По-моему, Эмма так развеселилась из-за моих белых плавок, что собственно в комнату так и не зашла.

– Значит, ты был у нее в комнате? – продолжает мама.

Думаю, мне лучше не отвечать на этот вопрос. Я никогда не давал им причин не доверять мне, но сейчас они ведут себя так, словно я обязан отчитываться за все, что сделаю.

– Если вы еще не заметили, я больше не маленький мальчик. Я даже могу сам перейти улицу.

– Вот именно, – говорит отец. – Когда ты был маленьким мальчиком, мы разрешали вам с Эммой оставаться друг у друга на ночь. Но разница как раз в том, что мы знаем, что ты уже не маленький мальчик.

– Ты подросток, – добавляет мама.

– Неужели? – поражаюсь я. – Надо же.

Отец наклоняется вперед:

– Почему вы сегодня опоздали в школу?

Я усмехаюсь, откидываясь в кресле:

– Вы хотите знать, не занимались ли мы сексом, правда?

Голос отца звучит напряженно:

– Я этого не говорил.

Мама прижимает руку к груди:

– Неужели вы…

Я встаю и закидываю рюкзак на плечо:

– Нет, мы не занимались сексом. Я вам это объясняю только затем, чтобы у вас не было инфаркта. Вы напридумывали себе разные ужасы только потому, что я на несколько минут опоздал в школу.

– Дэвид никогда не опаздывал в школу, – говорит отец.

Я чувствую, что начинаю закипать:

– Ага, а потом он взял и уехал учиться за две тысячи миль от Лейк-Фореста!

Мать с отцом смотрят друг на друга. Мне больше нечего сказать, так что я подхватываю свой скейт и выхожу из кабинета.

* * *

Мороженщик в белом бумажном колпаке подает мне сахарный рожок с двумя шариками шоколадного мороженого с миндалем. Держа мороженое в одной руке, я кидаю монету в двадцать пять центов в ящик для чаевых и сгребаю сдачу в карман. Потом выхожу на улицу и сажусь на деревянную скамейку неподалеку, облизывая один из шариков.

Перспектива вечерней встречи с родителями меня пугает. Хотя они опять упомянули Дэвида в разговоре, мне не стоило намекать, что он переехал в Сиэтл, лишь бы жить подальше от них. Я вообще не знаю, так ли было на самом деле.

Через дорогу находится небольшой торговый центр, где есть магазины комиксов, пластинок и парикмахерская. Вижу, как на парковку въезжает белый кабриолет.

Это же машина Сидни! Она оглядывает себя в зеркало заднего вида и убирает волосы в хвост, пока крыша автомобиля медленно поднимается.

В моем кармане номер ее телефона, который она написала на обрывке тетрадного листа. Наверняка сотовый у нее с собой. У меня достаточно мелочи, чтобы позвонить, а телефонная будка стоит почти рядом со скамейкой.

Да нет, это просто глупо.

Я вытираю губы тыльной стороной ладони. Если позвоню Сидни и скажу, что сейчас вижу ее, она может подумать, что я специально за ней слежу. К тому же, если Эмма права, что Сидни решила играть в недотрогу, она вообще может не ответить на звонок, а подождать, пока я оставлю сообщение, – а я понятия не имею, что сказать ей.

Тем временем Сидни проходит мимо парикмахерской и заходит в магазин, торгующий комиксами. Неужели ей нравятся комиксы? Круто!

Она дала мне номер, чтобы я ей позвонил, но что если пока рано? Вдруг мой звонок сейчас все разрушит? Если нам суждено быть вместе, это должно произойти естественным путем. Я прыгаю на скейт и еду прочь, облизывая мороженое, чтобы отвлечься от этих мыслей.

Наверное, я просто трус.

На первом же углу чуть сгибаю колени и поворачиваю направо. Домой мне надо было бы ехать по прямой.

38://Эмма

– Не понимаю, зачем ты заставляешь меня есть мороженое, когда мне хочется фруктовый смузи. – Келлан разглядывает меню киоска у озера.